— Любава, ты здесь?! Милая, ты жива? Да что же это? Любава!
Она поднимает от тела своего убитого отца взгляд темных пустых, ничего не выражающих глаз.
Глава одиннадцатая
Подоспевшие воины подкрепления смогли до конца уничтожить всех пришедших на их родную землю захватчиков. Они не спали всю предыдущую ночь, скакали в темноте с факелами, потом, после краткого привала, спешили на подмогу днем. И почти не опоздали.
В той последней схватке в веже и погибла княгиня Предслава.
Творимира тяжело ранили, он лежал без сознания, но еще живой, когда к нему наклонилась Любава.
Негорад лежал поодаль, и тоже был еще жив.
Сольмир не был даже ранен.
Добровита оглушили еще во внутреннем дворе крепости, но он быстро пришел в себя и так же, как и Сольмир, принялся помогать Любаве, перевязывать своих друзей и других раненых воинов.
Рагнара похоронили на общем кладбище недалеко от крепости.
И Харальда похоронили рядом. Жизненный путь двух варягов, так не похожих друг на друга, закончился на далекой польской границе, в бою, может быть, с потомками своих соплеменников, потому что много скандинавской крови в жителях побережья Варяжского моря.
Остальных новгородцев, раненых и тех, кто за ними ухаживал, Всеслав отправил во Вроцлав под защитой людей из своего личного отряда. Они, те, кто пришли с подмогой, почти не пострадали. Основной удар приняли на себя защитники Старгардской крепости. Всеслав был твердо уверен, что ни Любавы, ни княгини Предславы в крепости в момент боя не будет. А они там были. И вот княгиня мертва, а его Любава… Он даже не уверен, что она его видит, когда смотрит ему в глаза.
Самому Всеславу пришлось направиться в Гнезно, объясняться с королем. Рыцарь не собирался ничего скрывать от Болеслава. Король принял его сразу же, в зале со сверкающими золотом гобеленами, в том самом, в котором поручал ему в свое время, выведать правду о новгородском посланнике у панны Катарины. Кстати, приказ о том, чтобы освободить панну из-под стражи, Всеслав чуть не забыл отдать. По чистой случайности вспомнил. Болеслав уже знал в общих чертах обо всем произошедшем. Пока уцелевшие защитники крепости и воины, пришедшие им на подмогу, хоронили павших товарищей, гонцы с известиями уже скакали к королевскому двору.
— Ты пытаешься рассказать мне, что позволил противнику попасть в крепость, зная, что там находятся моя княгиня и твоя невеста?! — мрачно прервал Болеслав повествование своего рыцаря.
— Подкреплением командовал не я, а пан Сташек. Он куда более опытный воевода, чем я. Я в основном прикидывался твоим гонцом.
— Пан Всеслав! Не знаю, легковерна ли твоя невеста, но я — не слишком. Ты вполне в состоянии исподтишка повлиять на любого опытного воеводу. В крайнем случае, состряпал бы еще одну "королевскую грамоту". Не серди меня. Я и так еле сдерживаюсь.
Всеслав опустился перед своим королем на одно колено. Тот стоял рядом с тронным возвышением, держась рукой за прямую спинку своего кресла-трона, сурово глядя сверху вниз на своего подданного.
— Прости. Я был уверен, что женщины покинули крепость вместе с новгородским послом. Я предупредил Любаву, что бой будет не на жизнь, а на смерть. Но пан Тшебек решил, что за пределами крепости они попадут в руки поморянских лазутчиков. Пан погиб при штурме крепости, но был опытным воеводой приграничником. Не думаю, что он принял решение, оставить княгиню в замке из-за неприязни к ней.
— Нет, в этом его подозревать не стоит, ты прав. Те земли еще так недавно были поморянскими, эти варвары знают там каждую канавку. Так и что дальше? Как получилось, что Предслава погибла, а твоя Любава — нет? Встань уж с колена. Неудобно поди тебе так шею гнуть. Непривычный ты…
Всеслав встал, немного отступил и скрестил руки на груди.