– А ты знаешь, что сказал по этому поводу Войцех Бартошевский? – спросила Мирослава.

– И что же он такого сказал? – осторожно проговорил Шура, опасаясь ловушки.

– Для счастья женщине нужен мужчина. Для несчастья – вполне достаточно мужа.

– Вздор! – сердито отрезал Наполеонов.

– Кстати, Шура! – воскликнула Мирослава.

– Чего тебе?

– А ведь сват Наум был невидимкой!

– У-у злыдня! Ты ещё хочешь, чтобы Морис стал невидимкой?!

– Ничего я не хочу, – отмахнулась Мирослава, – кроме того, чтобы меня оставили в покое.

– Эгоистка.

Мирослава пропустила мимо ушей сказанное другом детства и сообщила:

– Кстати, мы приглашены к тёте Виктории!

– На чаепитие с наполеоном!

– Ничего подобного, – рассмеялась Мирослава, – на литературный вечер!

– Я так не играю!

Но к тёте Виктории он всё-таки поехал. И не пожалел об этом.

Муж Виктории прекрасно готовит. Торт тоже был, правда, не наполеон, а розовый! Украшенный целым цветником розовых кремовых роз.

Шура, чтобы угодить хозяйке, исполнил сочинённую им песню в честь не совсем обычного кота Бандит Бандитовича, проживающего в гостеприимном доме Мирославиной тётки. Было у кота и имя собственное, звали его Феликсом. И по внешнему виду он почти не отличался от изображения своего тёзки на пакетике с кошачьим кормом. Но куда там рекламному Феликсу до прыти кота Виктории.

Шура был наслышан о его приключениях и даже видел его во времена младенчества. Уже тогда малыш был олицетворением чёртика из табакерки.

Но вот он вырос, ему пошёл третий год, и кот приобрёл некоторую степенность. Хотя когти и зубы всегда держал наготове.