– Во всяком случае, с голоду мы раньше не помирали.

– Ага! Помню я твой продуктовый набор тех времён!

– Каких ещё тех времён? – рассердилась она.

– До Морисовых! Вот хоть его спроси! – Шура кивнул на пристроившегося рядом кота. Потом подумал и проговорил: – Хотя о лохматом ты всегда заботилась, не то что обо мне.

– О себе ты сам можешь позаботиться. К тому же у тебя есть мама. И вообще, если тебе не хватает заботы, женись!

– Ещё чего! – возмутился Наполеонов.

– Ага, – проговорила она с нескрываемым сарказмом, – сам ты жениться не хочешь, а меня выпихиваешь замуж!

– Ты женщина!

– Сейчас я тебя шлёпну!

– За тобой не заржавеет, – Шура на всякий случай отодвинулся от неё вместе со стулом. – Но подумай сама, где ты найдёшь такого, как Морис?

– Необязательно искать такого, – усмехнулась она, – мужчины разные нужны.

– Ну-ну, вот останешься старой девой, тогда я посмотрю, как ты запоёшь!

Мирослава расхохоталась:

– Перспектива остаться старой девой мне уже давно не грозит.

– Наказанье господне, а не подруга детства!

– Не нуди! И вообще, вы сговорились, что ли, все?

– Кто все?

– Тётя Виктория, тётя Зоя и даже Игорь!

Игорь Коломейцев был мужем Виктории ненамного старше так называемой племянницы. Хотя Мирослава всегда называла его дядюшкой и чмокала в щёчку. А он звал её племяшкой. Полная идиллия.

– Вот видишь, – обрадовался Шура, – не один я вижу очевидное, и только ты одна предпочитаешь не видеть, не слышать и не чувствовать.