Он вышел на крыльцо и громко позвал:
– Дима, здравствуйте, полковник Поляков останется у меня. Сморило его, спит, так что вы можете ехать. На вечер мы баньку решили истопить, забирать его не нужно будет.
Водитель подошёл к генералу Ершову и с радостью пожал тому руку.
– Здравствуйте, товарищ генерал! А вы когда вернётесь? Этот упырь, – он кивнул на видневшийся в глубине дома диванчик и полковника Полякова на нём, прикрытого пледом, – так он уже всю кровь у меня выпил. Сил моих больше нет.
– Вы же знаете нашу службу, кто ж может хоть что-то определённое сказать. Так что поезжайте, отдохните сегодня, – генерал Ершов слегка кивнул и проводил взглядом отъезжающий автомобиль.
18
– Здесь везде прослушка понатыкана, – пояснил генерал Ершов. – А вот этот аппаратик создаёт активные помехи сигнала.
Мужчины расположились в кабинете генерала. Сидя в глубоких кожаных креслах, они пили армянский коньяк.
– А ты изменился за то время, что мы не виделись. Но таким мне нравишься больше. Зачем вернулся? – генерал рассматривал Анатолия, чуть склонив голову на бок.
– Хочу узнать кое-что… и ещё поквитаться, – тихо ответил Анатолий и вздохнул.
– То есть решил мстить. А ты хоть знаешь, чего мне стоило отправить тебя в Париж? – генерал покачал головой.
– Теперь знаю. Похоже, на кону ваша карьера, – Лазарев пригубил коньяк, но смотрел настороженно.
– Карьера ничто по сравнению с чувством вины. Что ты хочешь знать? Ведь не просто так сюда пришёл? – медленно и тихо произнёс генерал Ершов.
– Не столько узнать, сколько понять. Вы ведь с самого начала знали, кто я такой, но почему-то покровительствовали мне, – взгляд синих глаз просканировал лицо генерала.
– Да, знал. А помогал тебе потому, что видел перед собой умного, доброго и очень одинокого ребёнка, – в голосе генерала появилась хрипотца.
– Те подарки… в моём детстве, это вы привозили?
– Теперь какое это имеет значение? – генерал сделал глоток из коньячного бокала и взглянул на собеседника.
– Некоторое время думал, что вы мой отец, – Анатолий грустно улыбнулся.
– К сожалению, я не твой отец, но да, привязался и люблю тебя как собственного сына, – признание генерала прозвучало почти торжественно.
– Кто приказал меня выкрасть? – в голосе Анатолия лязгнул металл.