– Вы от пана Мраза? – спросил мужик у меня по-немецки. Видимо о моих лингвистических предпочтениях его уже успели предупредить.

– Да, – ответил я на том же языке.

– Прошу вас, проходите, – пригласил нас мужик в крайний слева гаражный бокс, где стоял наполовину прикрытый брезентом серо-зеленый «Опель-Кадет» в четырехдверном исполнении, больше известный в послевоенном СССР как «Москвич-401».

– Я Карел Млынарж, – представился мужик, после чего выложил на заваленный инструментами, проводами и какими-то непонятными железками стол передо мной ключи от машины, пару казенного вида бумажек с печатями и предназначенную явно для автолюбителей карту с немецкими названиями. На карте были нанесены дороги и населенные пункты бывшей Чехословакии и Германии.

– Это ваш автомобиль, – кивнул пан Млынарж на «Опель-Кадет» и добавил: – Бак полный, в багажнике запасная канистра. А вот вам ключи от машины и оформленные на вас документы о ее покупке, плюс действующее разрешение на въезд в Германию.

Потом он перевел дух и продолжил:

– А нужный вам человек, как мне сообщили, сейчас находится в частной клинике доктора Мартикана. Если ехать по шоссе, это километров двенадцать на северо-запад отсюда, между Млчаново и деревней Блехово-над-Гроном. Собственно говоря, это все, что мне велели вам передать…

Тем самым он дал понять, что разговор окончен, после чего принялся снимать брезент с «Опеля». Ну а пока мы с ним мило беседовали подобным образом, юный Матысек развернул свою «Татру» и успел перенести мой чемодан и портфель Жупишкина в багажник «Опеля». Чувствовалось, что этот самый Млынарж, так же, как и прошлый повстречавшийся мне агент, не больно-то информирован о моих текущих делах, раз даже не знает пол «нужного человека». Ну и ладно, решил я, может, это и к лучшему. Хотя, были тут и явные минусы – Млынарж знал, куда я направился, и мог рассказать об этом кому не надо. Но проконтролировать его в том смысле я не мог, не было у меня таких возможностей. Оставалось все так же уповать на собственное везение и профессионализм моих работодателей.

Между тем возникший из-за моей спины Жупишкин подцепил со стола ключи и, кряхтя, полез за руль «Опеля». Делал он это как-то неумело, и, честно говоря, у меня не было уверенности в том, что он вообще сможет завести машину. Между тем шустрый Матысек уже запрыгнул в свою легковушку и включил мотор. Я забрал документы и карту и взгромоздился на переднее сиденье, рядом с тупо разглядывающим приборную панель Жупишкиным.

– Удачи, – пожелал мне Млынарж и пошел открывать ворота.

Первой из двора автомастерской рванула «Татра», а мы выехали чуть позднее. Вопреки всем опасениям, мой лжеводила без особых проблем завел автомобиль, а затем довольно лихо вывел «Опель» из гаража на улицу.

– Ну и куда ехать, пан Йыгыт Йылдыримович? – спросил Жупишкин (он явно пытался быть ироничным), когда мы выбрались на городскую мостовую и ворота за нами закрылись, и добавил, словно оправдываясь: – Мне-то все больше доводилось на полуторке ездить. Отвык с непривычки. Но это, кажется хорошая машинка, у нас таких не было…

– Направо, – сказал я, сверяясь с разложенной на коленях картой. Млчаново и Блехово-над-Гроном я нашел на ней без труда.

Дорога была неширокая, но ровная, и слежки за нами я по-прежнему не заметил. Хотя было бы странно предполагать, что здешняя полиция или спецслужбы будут вести меня прямо с самого момента переброски. Однако расслабляться не стоило, тем более что далее мой путь лежал прямиком в Германию. А уж там-то гестапо за меня точно возьмется.

Перед Блеховом дорога раздваивалась, и, судя по карте, нам следовало ехать влево, там дорога кончалась неким «тупиком» из нескольких строений, которые не были никак подписаны. Значит, точно какая-то частная лавочка.

Через пару километров мы наконец увидели искомое лечебное учреждение. Это оказался белый двухэтажный особняк (похоже, дворянская усадьба из прошлого, XIX века), утопающий в зелени деревьев (в основном здесь росли буки и липы), обнесенный высоким каменным забором. Входные ворота были чугунные, решетчатые, с какими-то заковыристыми гербовыми вензелями и листьями на створках. Они были заперты, но располагавшаяся слева от ворот столь же старинная калитка была приоткрыта.

– Тормози, – приказал я, и Жупишкин послушно остановил «Опель» у забора, не доезжая метров сорока до ворот.

Интересно, что солидного вида рельефная вывеска «Klinika professorska dr. Martikan. Liecba chorob zaludka a pecene», висевшая на воротах, не дублировалась на немецком. Вопрос – они реально патриоты (как вариант – лентяи) или заведение не того уровня, чтобы его осчастливили своим присутствием белокурые бестии? Впрочем, даже не обремененный знанием иностранных языков Жупишкин без особого труда, догадался, что здесь лечат именно болезни желудка и печени.

Прежде чем выйти из машины на свежий воздух, я осмотрелся. С противоположной стороны от нас, метрах в пятидесяти от ворот стояла пустая, довольно древняя темно-коричневая машинка (по виду – что-то среднее между «Фордом-А» и «Фордом-Т»), а вот позади нее торчал темно-серый (как, наверное, сказали бы у нас, «цвет мокрый асфальт») «Опель-Олимпия» – драндулет практически такой же, как у нас, только с двухдверным кузовом. Тонированных стекол и прочих псевдотюнинговых штучек-дрючек тогда, разумеется, и в помине не было. Соответственно, мне было хорошо видно, что внутри «Олимпии» сидят, как минимум, двое. Интересно кого же они здесь пасут? Уж не меня ли, грешного? Хреново, если так…

– Жди меня, и я вернусь, – сказал я Жупишкину. – Только очень жди. И не вздумай ни с кем разговаривать…