Ну, наконец-то, чемпион объявился!
— Да, и он знает, где меня искать. Я эсэмэску отправляла.
Богдан покопался в моих сообщениях и прочитал:
— Срочно приезжай в коттедж Жаклин! Что ж, значит, придётся немного ускорить процесс.
Он отключил мой телефон, достал из кармана моток изоленты и отрезал небольшой кусок. Это ещё зачем? Я попробовала снова занять певца разговором:
— А девушка, с которой вы встречаетесь, она что-нибудь знает?
— Какая девушка? — не понял Богдан.
— Инга видела, как однажды ночью к вам приходила брюнетка, — бред, конечно, но может он хоть немного отвлечётся? Увы.
Блондин грустно улыбнулся.
— Вы разве не поняли? Это был я. Переодевался, гримировался и шёл в места вроде «Феерии», где меня бы точно не узнали. Там у меня была возможность хоть немного побыть женщиной. Прощайте, Злата, жаль, что так сложились обстоятельства…
Он заклеил мне рот лентой. Привязал меня к спинке стула, открыл газовые камфорки на большой белой плите и пододвинул меня к ней почти вплотную. Обернулся в последний раз и вышел, погасив свет и плотно прикрыв двери. Телефон тоже унёс.
Прав был Войнич — не умею я защищаться. Да и в людях, как выяснилось, не разбираюсь, экстрасенс называется! Ехала вместе с убийцей и ничего не поняла. Да, чувствовала, что он нервничает, но думала — это из-за Жаклин. Теперь остаётся только сидеть и ждать своей участи. Дом он, конечно, запер, на окнах решётки — отсюда не выбраться. А через несколько минут к неприятному резкому запаху газа присоединились ароматы бензина и дыма. Так вот как он решил ускорить процесс — поджёг дом!
Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Газ начинал действовать. Голова кружилась, в висках пульсировала ноющая боль, мысли путались. Страшно не было, я ведь точно знала — смерть не конец, а всего лишь ещё один шаг на долгом пути перерождений, прощаний и встреч. Только бабушку было жалко… Как она теперь без меня? Да и Войничу придётся жить с грузом вины. Несмотря ни на что, подобной участи я ему не желала.
Темнота внезапно стала гуще, окутала меня мягким ватным одеялом, голова стала невыносимо тяжёлой, вдохи давались с трудом, и я медленно провалилась в манящую, обещающую покой черноту…
Глава 30
Сознание возвращалось медленно, темнота не хотела отступать. Первое осознанное ощущение — свинцовая тяжесть в голове, тошнота и лёгкая боль — болели губы. Я открыла глаза и тут же зажмурилась от заплясавших перед глазами цветных пятен.
— Злата! Очнись! Ты меня слышишь?! — в лицо плеснули холодной водой.
Я повторила попытку. На этот раз в поле зрения попали нечёткий расплывающийся перед глазами кусочек звёздного неба и отблески пламени на испуганном лице Войнича. Попробовала пошевелить губами — получилось. Ленту он, наверное, снял отсюда болевые ощущения.
— Долго же ты ехал, — с трудом выдавила я и зашлась в приступе удушающего кашля. На глазах выступили слёзы. Тошнота и головная боль усилились. Отравление газом не прошло бесследно.
— Знаю, прости! — Алан осторожно провёл пальцем по моим ресницам, стирая слёзинки, и неловко обнял, повторяя: — Прости!