— Махито пью! — огрызнулась Рита и неохотно призналась: — Здесь всем пофигу кто я — звезда или прислуга. Никто не смотрит, как на ничтожество, годное лишь пыль вытирать. Знаешь каково это, когда тебя с грязью смешивают за какой-нибудь пустяк, и всё это слышит парень, которого ты боготворишь!

Меня затопила душившая девушку грусть. Что тут скажешь — ещё одна печальная история.

— Просто слушает и не делает ничего, чтобы защитить? Ну и зачем тебе такой нужен?

— Затем, что сердцу не прикажешь! — вздохнула Рита и залпом осушила бокал с коктейлем. — Он-то хороший и со мной всегда нормально общается, не как с прислугой. А вот она — стерва белобрысая!

— Кто? — не поняла я. — Думала, ты о Жаклин говоришь?

— О ней, о ком же ещё! Стерва и тварь двуличная! — грусть сменилась обидой и злостью. — Можешь доложить ей, если хочешь, мне по фигу! Я с сегодняшнего дня на эту дрянь больше не работаю!

— Подожди, успокойся. Не собираюсь я никому ничего докладывать. Только почему белобрысая? У Жаклин ведь каштановые волосы.

Рита презрительно усмехнулась:

— Сейчас — да. Потому что 54 года стукнуло и седину уже ничем не скроешь. А платиновые блондинки, видишь ли, седеют очень некрасиво, вот и пришлось нашей примадонне поменять цвет волос. Знала бы ты, как она из-за этого бесилась! Раньше её коронной фразой было: «В моём доме может быть только одна блондинка!», а теперь и сказать нечего.

Вот это новости!

— Звучит как ультиматум. И кому же она это говорила? — осторожно уточнила я.

Лицо девушки исказила гримаса.

— Мне, например! Я только по прихоти этой гадины с пятнадцати лет крашу волосы в ненавистный чёрный цвет! А вот теперь возьму и осветлюсь!

— Не торопись, — посоветовала я, с трудом барахтаясь в волнах чужой обиды и разочарования. — Маньяк объявился, блондинок убивает. Вчера на одну прямо здесь напал. Слышала?

— Слышала! — Рита нервно хихикнула. — Представляешь, Жаклин меня в некотором роде защитила этим своим идиотским требованием, я ведь здесь часто бываю и вчера тоже была. А вот тебе, блондиночка, опасно в таких местах появляться, советую перекраситься.

На том и расстались. Проверять девушку не стала. Всю силу её ненависти я и так ощутила пару минут назад — это лишь слабый отголосок того, что испытывал «охотник» в момент нападения.

Войнич стоял на прежнем месте и, похоже, из последних сил сдерживал натиск двух длинноногих красоток, от которых за версту несло перегаром.

— Извините девочки, мальчик занят, — категорично заявила я, и по-хозяйски подхватив двухметрового «мальчика» под руку, повела к выходу.

— Ужасное место! — выдохнул Алан с нескрываемым облегчением. — Что так долго? Выяснила что-нибудь?

Он покосился на мою руку, всё ещё лежащую на его рукаве и слегка напрягся, но попытки освободиться не сделал. Какие мы сегодня вежливые. Пожалела страдальца, отпустила.