– Нет. – Виктор покачал головой. – Я пытался выяснить, что она имела в виду, он она больше мне не ответила.
– Она поможет нам?
– Нет.
– Но почему? – Зварыгин встал и прошелся по комнате. – Она помогла нам советом. Думаю, она на нашей стороне. Почему она не хочет объявить об этом прямо? Если кто и сможет бороться против Феникса на равных – то это она. А вместе с нами ее шансы возрастут. Почему она прячется? Почему?
Виктор смотрел в пол. Потом тяжело вздохнул и перевел взгляд на Зварыгина.
– Она боится Феникса. Боится совершенно бессознательно – но это делает ее уязвимой перед ним. Как, бывает, люди бояться змей или пауков. Я не могу этого понять. Она говорит о том, что он настолько чуждый, что объяснить это она не может.
– Не может? А она сама? Виктор, она ведь тоже не человек.
– Тогда почему она пытается вам помочь? – Виктор встал и зло сверкнул глазами. – Может, для вас она и не человек, но для меня… – Он развернулся и вышел из комнаты. Марк проводил его глазами, потом обернулся к Зварыгину.
– Ну и зачем тебе понадобилось выводить его из себя? Только не говори, что ты ничего такого не делал. Ты специально его провоцировал.
Вадим молчал, переводя взгляд с одного на другого, а Иван внезапно разозлился. Еще и этому надо все разложить по полочкам. Причем ему напрямую сказали, что их разговор прослушивают. Но он сдержался.
– Марк, как ты думаешь – сколько человеческого осталось в Химере? – Тот только молча пожал плечами в ответ. – А ведь это намного важней, чем вам кажется. – Они все равно не понимали. Не понимали, что пока сама Химера все еще, хоть частично, отожествляла себя с людьми, раз встала на их сторону и даже советовала – понимая, что ее советы смогут использовать против нее же. Потому что боялась Феникса. Они не понимали, чего опасался он. Самым страшным было бы, если бы Химера и Феникс решили бы объединиться. И в таком случае…И в таком случае на всем можно было ставить большой жирный крест.
За окном царила поздняя осень. Ветер срывал остатки листвы и деревьев. И ярко светило солнце, несмотря на все глупости, что совершали, и по-прежнему будут совершать люди. Иван вдруг ощутил весь груз усталости, который копился столько лет. Но расслабляться было совсем не дело. Он все еще был необходим. А что было необходимо ему самому? Почему вообще он стал задумываться об этом? Но ответ был ему известен и так. Его мучила загадка существа, называющего себя Химерой.
* * *
Когда я обрела единство – больше всего мне хотелось спрятаться. Затаится. Слишком силен был пережитый страх, слишком долго я провисела между жизнью и смертью. Мне хотелось хоть немного покоя. Но именно покой оказался мне совершенно недоступен.
Меня искал Феникс. Правда искал настолько по-дилетантски, что первое время я даже не знала, что думать. И только потом до меня дошло – свое тело он считал центром мира, его интересовало только непосредственное окружение – тот небольшой кусочек реальности, который был рядом. А огромный мир потоков, в котором я чувствовала себя, как рыба в воде – внушал неуверенность. Он выпускал тоненькие нити энергий, которыми пытался найти меня – но это выходило у него настолько плохо, что некоторое время мне казалось, что он притворяется. Но нет – просто его сознание никогда не странствовало по этому миру – он не умел рассчитывать и ориентироваться. Все равно, что человека, привыкшего плавать в бассейне и чувствующего в нем себя вполне уверенно вдруг выкинули плавать в быструю огромную реку – с течениями, водоворотами и хищниками.
Я не вмешивалась в эти неуклюжие попытки. Часть моего сознания теперь была постоянно сосредоточенна на Викторе – и один раз мне пришлось своевременно вмешаться. Когда три мерзавца пытались его допросить, вколов какую-то дрянь. Я оглушила всех троих – а потом молча смотрела, как Вик спокойно вкалывает им сыворотку правды и расспрашивает. Мне было почти все равно – да и те данные, что он раздобыл, радовали мало, поскольку не содержали ничего стоящего – им было просто приказано задержать всех и допросить. Кое-что они конечно знали – например расположение этой базы, тех, кто отдавал приказы, но это все было совсем не то. А когда Вик сказал, что им лучше забыть о том, что они меня видели – я сделала так, что они об этом забыли.
Но все же больше всего меня волновал Феникс. Я едва не попала в его ловушку. Когда он оставил свои неуклюжие попытки меня найти, он принялся звать – импульс одиночества и тоски, который могла услышать только я, был настолько силен, что я едва не ответила, поддавшись невольному чувству жалости. Потому что прекрасно помнила, как было первоначально плохо мне. Но я сдержалась – и только потом вспомнила, что как раз Феникс не может ничего чувствовать. То, что он сделал с собой, уничтожило полностью ту часть мозга, что отвечала за эмоции. В его распоряжении была только логика – но он правильно оценил меня – и поэтому я едва не очутилась в его власти.
Произошедшее заставило задуматься. Я отбросила прочь эмоции и попыталась взглянуть на мир глазами Феникса, знающего о моем существовании. О существовании существа, во всем ему равного. И поняла – он не оставит меня в покое. Я всегда буду для него угрозой. Такое существо надо или сделать союзником – или полностью уничтожить.
Да, я думала о возможности договориться с Фениксом. О возможности союза с ним. Он внушал мне страх – и в то же время что-то близкое к восхищению, когда я вспоминала, как он обустроил свой новый дом. Он был умен – поумнее меня – свои силы я оценивала весьма реально. Но его истинных целей я не знала. И тут мне пришла в голову другая идея.