— Вот и Мария Григорьевна так же говорит, — согласно кивнула Влада.
— Откуда ты знаешь Марию Шевчук? — торопливо спросил Нечай.
Влада поняла, что нечаянно проговорилась, назвала человека, о котором следовало бы ей молчать, и начала путано объяснять:
— Давно я ее видела. Еще когда она в школе работала. Заходила как-то на хутор…
Нечай сделал вид, что поверил.
Пора было собираться домой. Влада озабоченно посмотрела на солнце, прикинула: не меньше шести. Отец будет волноваться, да и дел по хозяйству много — даром что воскресенье. Уже другим путем она подвезла Нечая к берегу, спрятала лодку в осоке. Уток поделили: не поверит Скиба дочке, что за целый день не сшибла ни одного селезня. Остановились, чтобы попрощаться. Влада протянула руку, и Нечай задержал ее в своей руке.
— Придешь еще? — густо покраснев и опустив глаза, тихо спросила девушка. И доверчиво попросила: — Приходи, а?..
— Обязательно, — горячо сказал Нечай.
Условились о следующей встрече. И уж на прощанье, поколебавшись немного, Влада вдруг сказала настойчиво, твердо:
— Никому не говори следующий раз, что идешь ко мне.
— Почему? — сразу насторожился Нечай.
— За себя боюсь. И за тебя…
И объяснила:
— Те трое, на берегу, тебя искали. Нечего им больше здесь делать. Верь мне, не я в том виновата. Кто-то из села предупредил. Веришь?
— Верю…
Я — ГОРЛИНКА
Вместе с курьером в банду Стафийчука пришел пожилой, неторопливый дядько. Дядько был совсем мирного вида: поношенные, застиранные до белых пятен штаны из «чертовой кожи», сорочка, вышитая крестиком, коротковатый пиджачок, кнут в руках — так и хотелось посмотреть, где же кони, на которых он приехал. Сонные глазки равнодушно взирали на мир.
Со Стафийчуком он поздоровался, как со старым знакомым.
— Ого! — сказал Стась. — Такая честь для нас, друже Розум.
— Добре, добре, — прервал его тот, — про честь потом. Показывай, яку птаху прихватил… — И по-хозяйски, не спрашивая дорогу, пошел к бункеру проводника.