Свобода...
В этих детях ее было так много!
И так много любви...
Когда я впервые в полной мере осознал, чего лишился, сбежав тогда от этой рыцарши, то от ярости и боли едва не прогрыз дыру в своей подушке. В мире есть прорехи, которые не залатать, как ни старайся, и иногда мне кажется, что все мое детство упало в одну из них.
А, может, и почти вся жизнь.
Я никогда не был таким, как Энис, Май и Фарр.
Никогда не ощущал себя в безопасности и в праве быть собой. Не считая тех четырех лет, пока мама была жива... Да и тогда уже знал, что есть вещи, которые никому, кроме нее, лучше не показывать.
Первые дни в Янтарном Утесе прошли для меня как в тумане – видел я тогда еще совсем скверно, и в голове тоже мутилось от осознания происходящих перемен. Тогда бы я не рискнул сам спуститься на кухню через все эти лестницы и коридоры. Но с того момента прошло уже достаточно времени, и я вполне освоился в новом доме. Достаточно, чтобы не налетать на незнакомые углы и не бояться шагнуть куда-то не туда.
Так что помощь королевского наследника мне уже была не нужна, хвала богам. Я сказал ему об этом еще неделю назад, но, видимо, недостаточно ясно. Или, что более вероятно, у белого принца было свое мнение по любому вопросу, включая и обязанность таскаться со мной повсюду, которую на него навесил хозяин дома. Почему-то этот зануда решил, будто мне еще рано полагаться на свои глаза.
Вот и теперь.
Не успел я дойти до лестницы, как увидел, что упрямый зануда уже ждет меня там.
– Какой ты нерасторопный, Заноза, – усмехнулся он, хватая меня за рукав и увлекая вниз за собой, как малое дитя. – Девки и то быстрей корсет шнуруют.
Если бы он сделал вот так месяц назад, я бы, наверное, убил его на месте.
А теперь только молча попытался выдернуть руку из его цепких клешней, но Фарр держал крепко и лишь рассмеялся в ответ на мой злой взгляд.
Самоуверенный мерзавец.
С чего он вообще решил, будто имеет право обращаться со мной как со своим младшим братом?!
Проклятье... я знал, с чего.
Сам открыл ему эти двери. Тогда, в Таронском ущелье. Когда другого выхода уже не оставалось...
Я никогда не забывал нашу первую встречу, ту, что так напугала меня.
Это было... невероятно. Прекрасно до остановки дыхания и страшно до одури.