Хольгер улыбнулся, когда Агнешка, горячась, заявила, что по отношению к спасителям у неё на уме только благодарность.

– Да и с чего бы кому-то бояться меня, – добавила она грустно. – Если бы не ты, не все вы – мы бы погибли. А я, я ничего не смогла. Силы оставили меня. Я даже кричать не могла, не то что сражаться.

Она снова вздохнула, вспоминая, какой страшной участи избежала.

– Не думай об этом, – посоветовал Хольгер, но разве она могла?

Сидела над впавшей в забытьё Фицей и не знала, выживет ли её спасительница, а если да, то кем обратится. Молилась богам о благоприятном исходе, но смятение в сердце не позволяло понять, слышит ли её кто-то. Укоряла себя за неумение обуздать разгулявшееся волнение. И волновалась ещё сильней, закрывая для молитвы дверь к небу.

– Тебе нужно лечь, – сказал Хольгер. – От того, что ты сидишь над нею, ничего не изменится.

Агнешка покачала головой. Не получалось понять, как все вокруг могут спать после случившегося, да вот так – на полу и в зверином виде. Затем вспомнила, что не стоит лезть со своим уставом в чужой монастырь. Тем более что к новой жизни придётся привыкать в самом скором времени.

Для Фицы принесли кровать из разгромленной комнаты, поставили у окна, как приказал Хольгер. Он утверждал, что в старых сказках обращённые всегда просыпаются после ночи купания в лунном свете.

– Не то что я сильно верю в чудодейственную мощь луны, но, – он заметно смутился, – бабушка так всегда говорила.

– Кто мы, чтобы спорить с вековой мудростью, – согласилась с ним Агнешка.

Как и он, она была готова хвататься за любую соломинку, даже сказочную, лишь бы наутро Фица проснулась здоровой.

После случившегося Агнешка не находила себе места. Хольгер тоже волновался. Но не из страха, что укушенная им женщина не доживёт до рассвета.

– Я сделал для неё всё, что мог. Теперь решают твои боги и лунные волчицы. Если захотят, соткут ей славную судьбу. – Хольгер положил Агнешке ладонь на плечо. – Оставь её, я прошу. Пойдём к огню, нам надо кое-что обсудить.

Усадив в кресло у камина, он долго расспрашивал Агнешку обо всём, услышанном от вампира.

– Конечно, я знаю о Бель-Морсоне и его властителе. – Он в волнении заходил по комнате взад-вперёд. Остановившись у горящего камина, сказал: – Морсон – это тысячелетнее зло. Если кровосос такой силы захочет вернуться за тобой, мне будет сложно ему противостоять. Тебя ни на миг нельзя будет оставлять одну. Теперь тебе всё время нужно находиться в окружении стаи. И даже так я не поручусь, что он не нападёт на тебя.

Агнешку же больше волновала другая судьба.

– Он сказал, что Василика, моя мать – его женщина. Все эти годы она была там, в его плену. В Бель-Морсоне или одном из его домов.

Покраснев, Агнешка честно рассказала, что вампир надеялся, что Василика родит ему наследников.

– Но у него ничего не получилось с моей матерью, хотя она чистокровная, в отличие от меня. Он сказал, что ждал моего совершеннолетия, чтобы попробовать уже со мной. И все эти годы она находилась там, в его полной власти. Мучилась так, как даже представить невозможно.

Хольгер покачал головой.