Сообщила мне местная ойкумена строчкой в воображаемом чате. Я даже не задавался вопросом — причем здесь «Немота» и моя способность к магическому исцелению, ведь для использования этой абилки, мне ранее не приходилось говорить какие бы то ни было слова.
Не было у меня времени на удивления или размышления о подобной несправедливости. Я не мог передвигаться, не мог даже пошевелить рукой, не мог говорить и не мог читать заклинания — внутри меня кипела боль и обида. На себя — на свою беспомощность, на эту чертову игру, что стала для нас новым миром…
Эления вскрикнула от нового удара, который нанес по ней разгневанный Бранк. И это оказалось той соломинкой, что переломила хребет слону. Действуя практически инстинктивно, я использовал «Шаг сквозь Свет» и выпал во всполохах безвредных для моей божественной супруги электрических разрядов прямо над ней, прикрывая девчушку собственным телом и одним единственным здоровым крылом.
И все это только для того, чтобы через долю секунды вылететь тряпичной куклой из кратера. Меня просто отшвырнули — как тряпичную куклу.
Новый удар божества непременно убил бы меня — если бы не Эления в последний момент наложив на меня какое-то неидентифицируемое системой заклинание.
Земля затряслась от ярости Бранка. Лежа на боку, не в силах пошевелиться, я видел, как на маленькую фигурку богини буквально просыпалась лавина ударов, буквально вминая девочку в обнажившийся камень в центре воронки.
Где-то над нами сквозь гул божественной ярости раздалось протяжное хлопанье крыльев. Из последний сил перевалившись на живот, я попытался поднять голову. Она безвольно упала в теплую и рыхлую, дурно землю раскиданную ударами Бранка. Размеренные хлопки приближались, и я краем глаза увидел сияние, исходящее от четырех массивных фигур, которые медленно опускались к земле неподалеку от кратера.
С трудом прочитал я надпись на именной ленте одного из этих созданий.
«Максимальный уровень монстров, за исключением богов и самых ужасных чудовищ — пятисотый… — словно чужая всплыла мысль, пробившись сквозь подступающее зыбкое марево забытья освященного вспышками ярости. — Откуда же ты такой красивый нарисовался?»
Архангел и четыре сопровождающие его ангела, высшие сущности, коренные обитатели чертогов Светлого Пантеона, в полной тишине ступили на изуродованную гневом их бога землю умирающего леса. Они были высоки, стройны и крылаты, но их возвышенный, осененный ореолом белого света образ сильно отличался от той модельки планара, что я видел в меню своего персонажа.
Вроде бы поставь нас рядом и будет, похоже, если конечно не обращать внимания, на цветовую раскраску и то, что я был шире в плечах. Как если сравнивать легкоатлета с тяжеловесом. Две руки, две ноги, четырехметровая туша, каланчей возвышающаяся над нижними ветвями деревьев. Два крыла за спиной… хотя нет.
Эти товарищи тоже были крылатыми, вот только у каждого из них было по две пары крыльев. Верхние — поменьше моих, явно позаимствованные у птиц совершенно другого вида. И нижние, похоже, что рулевые — маленькие, растущие из области поясницы.
Небесные исполины гордо выпрямились, с презрением осматриваясь по сторонам и Кенезис широко, картинно распахнул свои крылья, ощетинившись белоснежными перьями. Полыхнула нестерпимо яркая вспышка и за спиной у архангела как будто расцвела витражная «роза» вроде тех, что можно увидеть на фасадах готических храмов, только сотканная из струн чистейшего света.
Я — не орнитолог ни разу, но крылья у них все-таки — голубиные! Просто мне по какой-то причине просто знал это и тут же поверил своим вообще-то не столь важным на данный момент времени мыслям: «Мы с этими существами — не родственники и со мной они не имеют ничего общего».
Не произнося ни звука, крылатые создания медленно двинулись в нашу сторону, как будто любуясь производимым эффектом. Обнажив свой одноручный меч — полоску не имеющего объема чистого яркого света, архангел с каждым шагом приближался ко мне, его подчиненные, не прикасаясь к оружию, направились в кратер телу маленькой Богини.
Не знаю, чего мне стоило повернуть голову, чтобы заглянуть за грай воронки, но я это сделал, а затем с облегчением и хрипом выпустил воздух из израненных легких. Живая! Эления была жива. Она что-то говорила, не открывая глаз, хотя я не мог по движениям губ разобрать ее слов, так как большая часть ее прекрасного лица была буквально втоплена в раскаленный оранжево-красный камень.
Слава всему святому — это ее пророчество еще не исполнилось, хотя она явно выбрала не того человека. Но до этой секунды я боялся, что уже «все». Глава Светлого Пантеона в ярости просто прибил мою маленькую «Великую Богиню», с очень ограниченным набором верующих. Как назойливую муху, несмотря на то, что она на самом деле вроде как его дочь.
А что? Если верить мифам Древней Греции или, например скандинавским — боги особенно те что восседали на троне никогда не отличались разборчивостью или мягкосердечием по отношению к собственным отпрыскам.