Семь свитков с издевательскими достижениями просыпались из пустоты прямо перед моим носом. Превозмогая боль, я с трудом приподнял голову. Полоска здоровья тревожно мигала красным цветом в каких-то жалких процентах от ноля. По мне прошло почти семнадцать тысяч урона… и я еще жив? А ведь у моего паладинчика было всего-то пять с половиной. Ходя да… там, что-то говорилось о получении божественных артефактов. Да и сам я превратился, в какого-то там «планара».
Господи, боже ты мой! Как же больно-то! Вроде сломан позвоночник, я парализован и если правильно помню, то ничего не должен чувствовать. Но ноги, руки и даже эти проклятые крылья как будто терзает стая бешеных собак!
Перед глазами поплыли белесые пятна, в голове противно зазвенело. Я попытался сотворить «Боевое исцеление», но максимум чего добился — жуткой боли в поврежденной челюсти и тут же зашелся в глубоком протяжном грудном кашле, орошая иссушенную неведомой болезнью землю каплями вырывающейся изо рта крови. В легких, проткнутых осколками ребер, горел огонь.
— Ваня! — пробился сквозь звон переходящий в колокольный грохот голос Богини.
Девочка лежала недалеко от меня в грязной луже болотной жижи. Приподнявшись на локотке, она протягивала ко мне дрожащую руку и шевелила губами. Слов я не слышал, но по разгорающимся на ладошке золотистым огонькам, понял, что она читает исцеляющее заклинание.
Новый могучий удар сотряс и расколол землю, образовав глубокий кратер метров пятнадцать диаметром, в центре которого находилось маленькое девчачье тельце, вмятое в спекшуюся землю. Я лежал почти на самом его краю и видел, как Богиня с трудом пошевелилась. Слышал, как она застонала, перед тем как на ее голову обрушился новый невидимый кулак ее родного отца.
То, что я почувствовал в этот момент — сложно описать словами. Никакое искусственно навязанное «Божественное безумие», действие которого я уже успел испытать на себе, не сравнится с той яростью, которую я испытал, услышав болезненный вскрик Элении.
Дернувшись, неимоверным усилием воли попытался сдвинуть свое изломанное тело.
Зарычав от боли и ненависти, я все же заставил левую руку сдвинуться на сантиметр, затем еще и еще, но сил на то, чтобы подтащить хотя бы на миллиметр тело уже не оставалось. Попытка наложить на себя «Боевое Исцеление» так же не увенчалась успехом.