— Нужно отнести ее в ближайший храм и там воскресить! — уверенно сказал еще один боец. — Мы делали так во время Палангейских игрищ. Тогда много народу друг другу глотки резало.

Слушая болтовню служивых, я опустился на колено и преодолевая брезгливость, дотронулся до мертвого тела, желая залезть рукой в виртуальный карман и забрать имеющиеся там вещи. Даже если он был уже пуст, должно было открыться пустое меню добычи.

Пальцы коснулись вспученного живота, пачкая перчатку бурой глинистой кашицей, и уперлась в твердую плоть, не желая проникать в подпространство. Никаких сообщений или интерфейсных окон перед моим внутренним взором так же не появилось. Не почувствовал я и того, чтобы мне в инвентарь свалилось что-нибудь ценное, хотя обычно ощущал получение даже самой мелкой медной монетки — рыжика.

Все это действительно было очень странным. Ну, не бывает у наших виртуальных тел трупного окоченения. Плоть исчезает, сожранная монстрами или сама по себе, через три часа после смерти, а траурная лента начинает разолгаться в тот момент, когда игрок воскресает возле своей могилы на кладбище. Правда имевшиеся на момент смерти вещи переносятся к нему же… но…

И все же.

Я медленно повернулся и посмотрел в ту сторону, где рядом с остатками покатуши лежал скелет одного из похитителей. Затем перевел взгляд на тело японки.

— Так может все-таки получится воскресить? Жалко же девку так бросать! — не унимался десантник, учувствовавший в одном из последних глобальных мировых событий — Палангейский Игрищах, неком подобии местной олимпиады.

— Никто и не говорит, что мы ее бросим, — осадил его Рэйнхолд. — Но у нас в отряде нет человека, способного поднимать павших!

— Ты не прав Капитан, — возразил ему я. — Я могу призывать силу Элении для поднятия павших.

— Но ты же паладин… — воскликнул Ренхолд, а затем заткнулся, вспомнив про мой подкласс.

— Тогда чего же ты стоишь! — всплеснула руками Марина. — Воскрешай скорее! А то мне уже как-то не по себе!

Закрыв глаза и вызвав меню со способностями, я быстро нашел нужную мне абилку.