Глава 4

Чикаго

Покинув Детройт, мы двинулись на запад по Мичиган-авеню. Ничем не отличалась эта дорога от других, и я с удивлением прочел на билборде на обочине, что ее построили в начале XIX века и поначалу она была грунтовой. Дорогу использовали первые поселенцы, следовавшие на запад. Конечно, я знал, что поселенцы заселяли Америку с востока на запад. Но мысль, что Детройт был когда-то границей, за которой начиналась дикая земля, и люди, чтобы двигаться дальше, должны были строить дороги из бревен, напомнила о моих ограниченных знаниях истории моей страны. Трудно понять, где ты и куда направляешься, если не знаешь, где находишься.

Мы ехали караваном из трех машин — два «Форда-Эксплорера» и «Форд» мини-вэн. Артем, Валерий Спирин, директор и выпускающий продюсер Алена Сопина, обычно управляли «Фордом», используя GPS. Владимир, Иван и я следовали за ними на мини-вэне. С ними были два водителя, Саша и Зоряна, недавние иммигранты в Соединенные Штаты. Перед путешествием мы планировали, что кто-то из них будет вести нашу машину, но оказалось, что и Владимир, и Иван, и я хотели вести ее сами, и почти все 12 000 километров нашего турне кто-то из нас сидел за рулем.

Мичиган-авеню вела нас через лесные холмы и маленькие городишки, появлявшиеся словно из другой эпохи. Отлично построенные деревянные дома тянулись вдоль дорог, американские флаги, свисающие с веранд, скромные придорожные кладбища… Мы проезжали тихие фермы, поля с плотно стоявшими зерновыми, окруженные густым дубовым лесом в летней листве. Слышались какие-то далекие выкрики. Казалось, что идет огромная коллективная работа на семейных фермах по всей стране. Люди этой деревенской Америки привлекали меня, мне хотелось поговорить с ними, услышать, что они думают о мире вообще. Но в большинстве случаев на это не было времени. У нас были серьезные планы впереди. Мы должны были преодолеть страну.

Мы покинули Детройт позже, чем собирались, в полдень. На другой день, утром, приехали в Чикаго. Когда наш мини-вэн остановился у обочины, съемочная команда уже ждала нас. Они снимали нас, смертельно усталых, выгружающих багаж и регистрирующихся в отеле. Я знал, что они, должно быть, такие же усталые, как и мы, но никто не роптал, все просто сфокусировались на работе. И в течение всего нашего путешествия мы рано утром работу начинали и поздно вечером заканчивали.

Высокое качество работы было характерно для нашей команды все это время. Документальные съемки очень сложны. Что-то могло измениться, часто приходилось прикладывать большие усилия, чтобы сделать то, что намечали. Дома, в Монтане я просыпался в шесть утра и лежал в постели до десяти. Но сейчас все было иначе: вставали между восьмью и девятью, снимали и ездили весь день и возвращались к двенадцати, а то и к двум ночи. День за днем. Команда начала съемки фильма 1 августа, и должна была закончить 19 сентября. И за все эти пятьдесят дней работы у ребят был один выходной. Только высокопрофессиональная группа людей могла выдержать такое напряжение.

Группой управляли директора, Валерий был одним из них. Это внушительного вида мужчина, ростом около 190 сантиметров и весом, наверное, не меньше 100 килограммов. Его светлые волосы были модно острижены, голубые глаза, казавшиеся маленькими на большой голове, сужались, оценивая собеседника, когда он с ним говорил. Голос у него был тихий, если он не был раздражен. В общем, он производил такое же впечатление, как полярный медведь, который набирает вес, готовясь к зиме. Каждый знает, что лучше не трогать полярного медведя.

Существовала некая иерархия в нашей команде, и, как человек, пришедший со стороны, я не был уверен, что так и должно быть. Владимир Познер и Иван Ургант были русскими телевизионными звездами, их статус был действительно значим. Еще была Надя, отвечавшая за материальную сторону дела. И Валерий, директор. Съемки фильма сложны еще и тем, что ежедневно нужно принимать решения, поэтому так важна четкая организация работы. Валерий управлял группой, решая, не только где и как, но и что именно мы должны снимать. С другой стороны, Владимир из-за своего звездного статуса и американского прошлого имел приоритет, и Валерий должен был считаться с этим. Надино мнение значило намного меньше, но, когда она что-то предлагала, это было нечто стоящее. Иван, несмотря на то, что он телезвезда, вполне комфортно чувствовал себя под началом Валерия. Его парадоксальный стиль общения, талант к разного рода розыгрышам и экспромтам, его забавная мимика добавляли юмора в работу, снимали напряженность. Но он никогда не нарушал неких границ в своем артистизме. Все уважали его желания.

Я поначалу не совсем ясно представлял, какая роль уготовлена мне. Если правильно понял Владимира, я — как бы Мистер Адамс, американец, который сопровождал Ильфа и Петрова в 1935-м в их путешествии. Это мне было понятно. Но почти сразу, как я приехал, образ нового мистера Смита несколько искривился. Как-то мы с ним стали расходиться. Появились вопросы о том, кто я такой во всем этом наряженном марафоне и для чего присоединился к нему. Несколько хороших интервью были спланированы заранее, но неизбежно возникали новые возможности, и было много непредсказуемого. К тому же мое мнение, как единственного американца в группе, мое ощущение того, что действительно важно для будущего фильма, иногда серьезно отличалось от представления моих русских коллег. Например, когда я увидел лимузин, в котором президент Кеннеди был застрелен, я сразу подумал, что необходимо проинтервьюировать людей, стоящих рядом с машиной, узнать их реакцию, спросить, что они знают об этой трагедии и тех временах. Смертельное ранение президента Кеннеди обозначило поворотный момент в американской истории. Каждый американец, живший тогда, точно помнит, где он или она были в тот самый момент, когда узнали чудовищную новость. Поэтому в музее я подошел к Валерию и сказал:

— Я не часть вашей творческой группы, и я не решаюсь что-либо предлагать. Мне не хочется наступать на чьи-то пальцы на чьей-то ноге.

Его английский чуть лучше, чем мой русский, но также несовершенен. Желая убедиться, что он понял, что я имел в виду, я легонько наступил ему на ногу и повторил фразу.

Он засмеялся: «Нет. Ты член нашей команды. Добро пожаловать. И мы хотим слышать твои идеи». Надя и Владимир с этим тоже согласились, и я стал чувствовать себя более свободным в высказывании своих предложений.

Я не был в Чикаго с 1978 года, и город поначалу не произвел на меня особого впечатления. Но как же я был изумлен, когда приехали снимать центр города на реке Чикаго!

Я бывал во многих городах мира. Нью-Йорк, Санкт-Петербург, Сан-Франциско, Париж и Рим — вершины для меня. Но и центр Чикаго ни в чем не уступает этим вершинам. Сверкающий динамизм зданий, подчеркнутый изгибами реки, по которой двигались разноцветные катера. Только одна эта картина может стать замечательным фильмом.