— Как же ты их одна через лес поведёшь? Ты же мест тех совсем ведь не знаешь!

Анюта лишь ухмыльнулась на это. Её взгляд указал охотнику к западу — над чёрной кромкой деревьев сверкал одинокий свет от другого костра. Кто-то развёл его на соседнем холме.

— По следу тех поведёшь, кто впереди вас идёт? — догадался охотник. Анюта кивнула.

— Тогда может быть и пройдёте… — Пустельга отвёл виноватый взгляд от Анюты. — Прости меня, Навь. И своих родных я сгубил, и скитальцев под смерть чуть не подставил. Надо было мне уж самому…

— Что самому? — голос Олега раздался совсем неожиданно. Анюта резко обернулась и сокрушенно вздохнула — он не ел отравленного ужина и потому спал как всегда чутко.

Посмотрев на собравшегося в дорогу охотника, Олег насторожился:

— Куда Пустельга уходит?

— Пора ему. Уходить пора, не держи, — сказала Анюта и как бы невзначай повернула ствол к проклятому.

— Так и есть, — смахнул охотник с глаз набежавшие слезы. — Не поминайте лихом…

Вся худощавая фигура Пустельги сжалась в мешковатой одежде. Короб давил на плечи, трехлинейка безвольно опустилась к земле. Он вновь стал тем самым отчаявшимся сиротой, что встретили скитальцы у могил этим утром.

— Спасибо, что помогли мне с волками. Теперь я хоть жить буду, зная, что за меня отомстили.

Он уже хотел уходить, но Олежка окликнул:

— Постой, да куда же ты теперь? Обратно в городище? Там ведь больше нет никого. У ТЕБЯ больше нет никого…

На миг лицо юноши прояснилось. Робкая улыбка тронула краешки губ, а в глазах появилась надежда.

— Нет, есть. Далеко отсюда, на востоке стоит деревенька. Там и живёт невеста моя. Я приду к ней и докажу судьбе, что могу быть счастливым! Быть может не встретимся более, так позволь у тебя прощенья попросить. За… Всё…

— На востоке? А как называется то селение? — насторожился Олег.

Уже уходя, Пустельга обернулся к нему, но шага сбавил.

— Заячьей Пустошью кличут. Хорошие места — тихие, спокойные. Совсем, как наши.