В какой-то книге он вычитал, что любовь похожа на преступление. И бывшие, как и преступники, всегда возвращаются на место преступления. Только возвращаются они совсем иными людьми.

В самом деле: другие пары расходились, находили новых спутников. После расходились снова, возвращались к старым, некогда покинутым любимым. Надо только дождаться.

И Аркадий жил, ежеминутно ожидая звонка от Маши. Но звонили какие-то ненужные люди.

Сны о ней стали чем-то обыденным. И часто во снах она была куда лучше, доступней, нежели в жизни.

–

Стояла всеобщая жара, столь обычная для этих мест в зените лета. Она затекала в шкафы и кладовки, пропитывала все: деревья, стены домов, даже землю на метр, а то и более. В краткие часы утренней прохлады стоило распахнуть двери какого-то чуланчика, как оттуда набрасывалась как из засады притаившаяся жара.

Невозможно было выспаться – пот щекотал, пропитывал подушки и простыни. Люди ворочались, вставали не выспавшиеся и злые.

Крутились вентиляторы, перемешивая раскаленный воздух. И люди на ночь распахивали окна, если была возможность, после работы ехали на море. И в будний день на пляже негде было разложить свое покрывало, вещи.

Чтоб не сидеть в духоте каменных коробок Аркадий и Павел пошли в парк Петровского.

На местном стадионе две команды устало катали мяч. Здешнюю футбольную дружину в этом году переименовали в «Новатор», но фарта ей это не прибавило. В своей второй лиге на выезде она традиционно проигрывала, дома обычно сводила к ничье или к ничтожной победе. И в этот день ничего незаурядного не происходило: хозяева не могли одолеть другого аутсайдера – «Фрунзенца» из Сум.

В предчувствии «сухой» ничьи трибуны были заполнены едва на треть, да еще с крыш цехов, которые располагались через дорогу от парка, за игрой наблюдали бездельничающие рабочие.

Рядом со стадионом на летней эстраде пели дарования из здешнего Дворца Культуры. За эстрадой в электрической клетке аттракциона трещали, сталкивались электромашины. Невдалеке неспешно вращалось колесо обозрения. Но обзор с него был так себе: на прилегающий к парку поселок, собственно на зелень парка, на упомянутые стадион и серые коробки цехов. Еще видно было пойму реки, за ней – холм, по которому шла дорога, да солнце, кое уходило за этот холм.

Меж поселком и краем кручи, что нависала над поймой, имелся тренировочный стадион, на котором мальчишки гоняли в футбол. И матч их был куда азартней и принципиальней того, что происходил на взрослом стадионе.

– А из-под стадиона, из-под кручи родник бьет, – рассказал Аркадий. – Туда, говорят, рано утром ходят девчата голышом купаться.

– Ух ты! – удивился Пашка. – Прям-таки и голышом?.. Айда смотреть.

Но было не утро, и, разумеется, никого около источника не обнаружилось.

Вода из родника, равно как и десятки родников, бивших из-под круч, впадали в здешнюю речку, поросшую камышом.

И стоило бы, возможно, расчистить и благоустроить русло. Ниже по течению построить плотину, подняв уровень реки, организовать лодочную станцию для трудящихся. Но по воде плыли радужные пятна – в излучине реки, недалеко от скифской могилы, что на Тополиной улице завод сбрасывал стоки.

Мазут застаивался у берега, а после – от хулиганского огонька весело сгорал вместе с камышами осенью. Хлопья пепла доносило даже до проспекта.

Поэтому поселковые мальчишки купаться и удить рыбу ходили за холм, на «вторую речку» – хотя то была та же сама река, та же самая вода, но до встречи с заводскими стоками.