Я хмурюсь.

— Но ты помогаешь мне снять стресс.

— Не совсем профессионально! — смеется она, понижая голос и наклоняясь над столом. — Или ты предлагаешь мне позволить всем своим пациентам боготворить себя?

Дерзко.

— Ты принадлежишь только мне, — практически рычу я. Такое предположение отправило меня в привычное состояние, которого я так долго избегал.

Но когда Гарри садится обратно, глядя на меня с милым любопытством, я возвращаюсь в реальность.

— Все хорошо, папочка?

Взъерошив его волосы, я не обращаю внимания на хихикающую Оливию.

— Отлично, приятель.

— Ты готова идти домой, мамочка? — осведомляется он.

— Пока нет. — Она тянется к пульту, и я настораживаюсь. — Ну что, начнем? — спрашивает она.

Я ощущаю на себе взгляд своего сына, когда смотрю на любимую женщину. Повернувшись, я обнаруживаю, что он немного раздражен.

— Я не думаю, что у нас есть выбор, — напоминаю я, хотя он все и так знает.

— Она сумасшедшая, — устало выдыхает он.

— Согласен. — Сын прав, и я беру его за руку, когда он протягивает ее мне. — Ты готов?

Он кивает, и мы встаем рядом, как раз в тот момент, когда Оливия нажимает кнопку, и комната оживает. Играет песня Фаррелла Уильямса «Happy», но мы не двигаемся, а только наблюдаем, как главная в наших жизнях женщина в энтузиазме подпрыгивает в такт музыке.

— Ну же, мои прекрасные мальчики! — взывает она к нам, а потом обходит стол и хватает за руки. — Давайте снимем стресс.

У меня есть много идей как все это прекратить, но предупреждающий взгляд жены говорит, чтобы я даже не пытался. Я сжимаю губы в угрюмую гримасу.

— Я думаю…

Я такой, какой есть, но легкий шлепок по лицу заставляет меня замолчать.