— Где мой мальчик? — доносится из коридора счастливый голос Жозефины, когда мы заходим. Я наблюдаю, как Гарри снимает конверсы и аккуратно ставит их на полку.
— Я здесь, прабабушка! — отвечает он, кладя рюкзак рядом с ботинками.
Жозефина вытирает руки кухонным полотенцем, а на ее прелестном лице появляется счастье.
— Добрый вечер, Жозефина, — приветствую ее, снимая пиджак и вешая его на крючок, аккуратно разглаживая. Чудесная бабушка Оливии целует меня в щеку, а следом повторяет тоже с Гарри.
— Сколько сегодня? — спрашивает она.
— Пять.
— Пять.
Я киваю в подтверждение, заставляя ее пробормотать что-то о позоре. Она права.
— Люблю, когда ты приходишь.
Своими темно-синими глазами она смотрит на Гарри, а он улыбается. Он всегда улыбается прабабушке.
— А как поживает мой замечательный мальчик?
— Прекрасно, спасибо. — Он бросается в ее распростертые объятия и крепко прижимает к себе. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, бабушка.
— Ах ты, дамский угодник, — смеется она. А затем берет Гарри за щеки и сжимает их. — Ты красивый, хороший мальчик. — Когда Жозефина хватает его за руку и ведет на кухню, Гарри продолжает улыбаться. — Я испекла твой любимый пирог, — говорит она.
— Перевернутый ананас?
Гарри вне себя от счастья, и это заметно по его обрадованному тону.
— Да, дорогой, но дядя Джордж тоже обожает его, поэтому придется поделиться.
Я следую за ними, улыбаясь как сумасшедший. Жозефина показывает Гарри на стул.
— Привет, Джордж, — произносит Гарри, окуная палец в пирог. Я не единственный, кто вздрагивает. Джордж выглядит испуганным.
Старик откладывает газету и смотрит на Жозефину, которая пожимает плечами. Так что я вмешиваюсь.
— Гарри, это невежливо, — ругаюсь я. Это особенно трудно, когда он облизывает свои маленькие пальчики.