— Нет-нет, Ева, всё хорошо.

— Дядя Аик! — смотрит так требовательно, смешно морща свои крохотные бровки — сё суцилось?

— Да так, — неохотно начинаю я и тут меня озаряет, как повернуть разговор. — Собака вчерашняя…

— Сябака?

— Ну да. Она… — тут я сделал паузу, крупно сглотнув, словно что-то в горле мешало мне говорить. — Моя мама ведь тоже умерла… А эта тварь стала ее жрать… — тут голос у меня предательски дрогнул. Горло и в самом деле перехватило. И играть не надо! Правда перехватило его не от сдерживаемого плача, как скорее всего решила малявка, а от вновь поднимающейся злости. Но все равно — хорошо получилось. Искренне так…

— Маму? — глаза у девочки распахнулись до невозможности. — Кусать?

— Ну не совсем маму… - никогда не лгите без крайней на это нужды, — до мамы просто не успела добраться. Дяденьку, который раньше в этом доме жил. Но моя мама там же лежит.

— Ти ее плагналь?

— Да… Ушла тварь. Но она обязательно вернется.

— Маму надо сплятать? — блин, какая же она умница, сама мне помогает.

— Похоронить. Это называется — похоронить, Ева. Надо всех умерших в землю закопать, чтоб собака их не достала.

— В семлю?

— Да. Потому что когда потеплеет, все умершие испортятся.

— Польтятся? — не понимает. Блин, как бы ей объяснить попроще-то…

— Ну да. Видела как яблоки портятся? Начинает чернеть с одного бока, и вскоре все яблоко таким становится. — гляжу хмурит бровки и как-то неуверенно кивает. Видимо что-то подобное вспомнила. — Вот поэтому всех умерших закапывают в землю.

— А в земле не польтятся?

— Портятся, — не врать, только не врать. — Но хоронят ведь не для того, чтоб сохранить мертвых, а для того, чтоб защитить живых. Если мертвых вовремя не похоронить, те живые кто находятся рядом с ними — сами заболеют и тоже умрут…

В общем кое-как, со слезами, с уговорами мне удалось убедить ее, что и ее родителей тоже надо похоронить. Подкинул дров в печку и крепко-накрепко запретив ей выходить на улицу (псина-то все еще бродит где-то) сам я переоделся в старые хозяйские ватные штаны и телогрейку, и отправился работать могильщиком. Проведав свой костер и подкинув в него новую порцию дров (блин, забора может не хватить, надо еще что-то думать) отправился к дому стариков. Начать решил с них. Тем более, что я и санки там видел. Причем не эти дохлые, покупные, алюминиевые, а настоящие, самодельные, из дикого железа и с солидной сидушкой. Чуть ли не с размер двери… Ну может чуть-чуть покороче. По ширине — так точно со стандартную дверь будет. Не санки в общем, а целые сани!…

И началась тяжелая и грязная работа. Притащил старика, сгрузил его все в тот же дровник, подкинул топливо в костер, отправился за бабкой… Потом настала очередь Евиных родителей. Потом стариков из «кошкиного» дома…

Когда я делал уже последний рейс, уже стемнело. Не скажу, что было слишком поздно, часов шесть-семь наверное, зима же… Но темно. И вот, уже подходя к своему участку, где за забором полыхал костер, я вновь заметил какое-то шевеление в тени. Первой мыслю было — собака! Рука сама собой потянулась к травмату в кармане. Но нет. Подойдя ближе заметил две детские фигурки, испуганно отступающие от меня в тень.