— Говорю, прорыв нужен, — я провел ладонью по лицу и зевнул. — Чую, что-то должно произойти, что приблизит меня к ответам… К исходному миру.

— А… — зверек вновь сник и, соскочив со стула, подошел к серванту и одним прыжком запрыгнул наверх.

— Ты что, не хочешь, чтобы я туда попал? — уточнил я, не понимая его поведения.

Он не ответил и, раскрыв какую-то книгу, принялся ее читать.

Ну вот, еще один расстроенно-обиженный.

А мне-то что делать?

После разговора с офилийками моя цель приобрела четкие очертания. Это исходный мир. Что, у меня она другой должна быть? Плюнуть на все и просто помогать разумным? Так их миллиарды по всем мирам, всем не поможешь. Даже если предположить невероятное, и я стану императором Земли. Объединю и спасу свою расу — этого мало! Другие миры мы контролировать не сможем, и там по-прежнему будут гибнуть разумные…

Что за ребусы, блин? Я просто зашел отдохнуть после тяжелой, хорошо выполненной работы. В этот раз я налил в стакан и выпил сразу половину.

Хм… Офилийка, не помню, как ее там, сказала, что уже отключали миры… Проша говорит, что можно сделать что-то еще… Но они не сделали и воспользовались первой функцией. Значит, возможности остановить систему там нет, или они не смогли, или не захотели… Тут целый ряд недостающих сведений. Сколько всего народу туда попадало? Сколько миров в системе? Как давно она существует? Мля.

Я посмотрел на Прошу — читает, и отвечать явно не будет… Ладно, потом расспрошу, когда будет «не рано». Сука, надеюсь, месяца хватит.

Настроение стремительно катилось к херам, хотелось зашвырнуть что-то об пол… Я обернулся и на стене с высоты птичьего полета увидел дорогу и прилегающие к ней участки.

Ладно… Ерунда это все. Пока надо превратиться в того самурая, у которого нет цели, а есть просто путь. А когда данных станет больше, тогда и думать об этом.

— Я спать, — сообщил я и улегся на диван.

— Дявая!

Сверкнула молния и меня вырубило.

«С утра» настроение у кристаллоида явно было лучше. Он убрал со стола лишнее и приготовил завтрак. То есть в другом порядке расставил то, что не доели вчера.

— Не, Прош, мне нельзя, — с сожалением вздохнул я, отодвигая тарелки с соблазнительно выглядящей едой. — Триста километров еще лететь, это при самых благоприятных раскладах двенадцать часов, но по факту гораздо больше.

— Шемен можей.

— Семен?

Я, пораженный, замер. Вот же ж я идиот! Ведь он реально может меня подменять. Да что там подменять, в крайнем случае, мы и вдвоем можем лететь рядом. Для вестибулярки и желудка это будет в тысячу раз лучше этих постоянных дерганий.