Телефонная будка располагалась у самой дороги. Он не понимал, почему должен стоять в стороне и смотреть, как она трещит в трубку.

— Ты на шухере. Если кто будет идти, отвлеки. Никто не должен меня видеть.

— Зачем все это? — промямлил он. — Я есть хочу.

Она подошла к нему и задрала голову.

— Я не буду с тобой нянчиться, ясно? Ты должен быть мужиком. Не устраивает — гудбай.

Куба поднял руки.

— Ладно, ладно, — капитулировал он. — Но раз уж я организовал ночлег, ты сообрази что-нибудь пожрать. Только безо всяких там вегетарианских глупостей. Я хочу мяса.

— Если все пойдет по плану, то сегодня мы будем приглашены на шикарный банкет. Причем не абы к кому.

Она опять подошла к телефону. Разговаривала до тех пор, пока не кончились монеты. Она что-то записывала, причмокивала, смеялась, потом бросила трубку и, как солдат, пошагала к машине.

— Готово. Едем в банк.

— А твоя подружка? Она не может тут оставаться.

— Ничего с ней не случится. — Она уселась на заднем сиденье, словно в такси, и сказала приказным тоном: — Чего уставился? Трогай.

У банка он снова стоял как столб, считая фонари вокруг городской управы. Ему даже нечего было курить, потому что сигареты Мажена забрала с собой, оставив ему только две штуки. Он сразу выкурил их, а потом только прислушивался к бурчанию у себя в животе. Сейчас он бы все отдал за тот кусок буженины, который неосмотрительно оставил Волосатому.

Мажены не было почти час. Наконец она вышла румяная и довольная, с серым конвертом под мышкой. Даже ее глаза стали меньше косить. Они накупили на базаре столько еды, выпивки и всяких бабских штучек, что он едва нес все эти покупки. Ему полегчало только, когда он забросил все это в багажник, оторвал кусок булки и запил бутылкой молока. Оглянувшись, он увидел, что Мажена опять шла к телефону. На этот раз ему удалось кое-что расслышать, и он вынужден был признать, что впервые проникся к ней уважением. Она говорила со своим собеседником так, словно играла в фильме, и сценарий написал кто-то очень башковитый.

— В четыре. В том же месте. Брось в урну возле банка. Серый конверт. У меня с собой весь комплект. Конечно же дома лежит копия, и я уничтожу ее только после того, как счет будет оплачен, поэтому постарайся без выходок. И не опаздывай, а то услуга подорожает. Я жду двадцать минут и иду в участок. Да, он тоже заплатит. Одна четвертая. Можешь проверить, я только что с ним говорила. У нас же как-никак демократия.

Она повесила трубку и резко обернулась. У Кубы, видимо, было глуповатое выражение лица, потому что она тут же взялась передразнивать его. А потом вдруг что-то вспомнила и вернулась к будке.

— Не торговался, — сказала она.

Потом она долго слушала, кивала, пыталась что-то вставить, но человек на другом конце провода не умолкал.

— У меня карточка заканчивается, — сказала она наконец. — Не волнуйся, есть подходящий человек. Опытный. Но если ты завалишь дело, то кончишь так же. Взаимность никто не отменял.

И резко засмеялась.