В туалете двое молодых людей в белых рубашках и галстуках били третьего молодого человека. А потом он лежал на полу и через него перешагивали.
Когда спиртное закончилось, народ начал расходиться. Никто не прощался, никто толком не помнил, по какому случаю он напился. Наиболее продвинутая часть молодёжи стайками разъезжалась по квартирам.
Котов и Степанов сматывали шнуры и зачехловывали гитары. Осипов с Лисовским встречали на улице такси.
Дима напоследок оглядел зал.
Запах стоял тошнотворный, столы и пол были усеяны объедками и осколками битой посуды. Доступные для глаза фрагменты изначально белой скатерти переливались всеми цветами набора акварельных красок. В куске сливочного масла был затушен хабарик. Под столом виднелась затоптанная блевотина.
«Усталые, но довольные пионеры возвращались в лагерь», — почему-то вспомнил Дима фразу из школьного учебника.
Группа закончила свой очередной, привычный трудовой день.
На другой день мысли Котова были заняты двумя вещами. Во-первых, ему не давала покоя вчерашняя встреча с Марусиным и возможные в перспективе последствия этого эпизода. Скорее всего, что всё это неспроста, и ансамбль композитору понравился, но в каком качестве они могут ему пригодиться? Песни Марусина исполняли такие зубры эстрады как Лещенко и Кобзон, Сенчина и Ротару — разве мог с ними тягаться Дима Котов и его любительский ансамбль «Невский факел»? Всё могло разъясниться только после встречи с самим композитором.
Ещё одна вещь, не столь важная, но более привычная и приятная, которая занимала Котова, было предстоящее свидание с Мариной. Вчерашняя знакомая позвонила с работы ещё в начале дня, и они договорились встретиться ровно в шесть на Василеостровской. Дима ходил по квартире и не спеша наводил порядок.
Бегло осмотрев большую комнату, выбрав оттуда пустые бутылки, грязную посуду и окурки, он принялся за меньшую, имевшую преимущественное значение именно в интимном плане.
В меньшей комнате располагались светомузыка, бар с подсветкой и откидным столиком, широкая кровать. В единственное кресло Дима набросал книг, названия и авторы которых могли характеризовать его как мыслящего, культурного человека. После этого девушке, попавшей в его комнату, было уже некуда сесть, кроме как на кровать.
Дима вынес из комнаты грязные носки, заодно смахнув ими пыль с мебели. После некоторого колебания постельное бельё решил не менять: не такой уж королевой казалась эта Марина.
А вот душ следовало принять. Хотя бы для ощущения уверенности в себе.
К четырём всё было готово, Дима лежал на кровати и, коротая время, читал книгу.
Точно в назначенное время Котов подошёл к метро. Народу было много и, чтобы не потеряться в толпе, он решил стоять прямо у выхода с эскалатора — так, чтобы можно было сразу увидеть друг друга. Как сегодня могла быть одета Марина, Котов не знал, да и вообще как выглядела плохо помнил. Поэтому он больше надеялся на то, что девушка сама к нему подойдёт.
Пропустив очередной поток граждан, он проскочил внутрь и встал на самое видное место в двух шагах от эскалатора. Из-под земли на него выплывали фигуры в военной форме и в штатском, мужского и женского пола, молодые и старые. Почти у каждого на лице ничего кроме усталости…
Вдруг он увидел Марину. Она так неожиданно шагнула на него с эскалатора, оторвавшись от общего потока, что Дима немного опешил.
— Извини, я немного опоздала, — сказала она, улыбаясь. — Ты давно ждёшь?
Котов машинально посмотрел на часы.
— Нет, ничего, привет…