Музыка была прекрасна, нежна, как руки матери, приятна, как теплая вода, изысканна, как самые дорогие вина. Внутри меня словно натянутая струна, трепещет сердце, по венам несется магия, будоража мою душу. Почему эта музыка мне так близка, ведь я никогда ее не слышала. Это непонятно и странно.

‒ Когда-то у первого императора драконов была возлюбленная фея, ‒ прошептал мне Валентайн на ушко, вызывая буру мурашек по всему телу, ‒ Они любили друг друга, и чтобы доказать свою любовь Прекраснейшей, император вознес богине восхваление попросив, чтобы она помогла ему создать самую прекрасную мелодию для любимой. Богиня ответила на просьбу императора, и сейчас ты слышишь ее фея.

‒ Надо же, ‒ я улыбнулась Валентайну, ‒ даже драконам свойственно любить.

Нардейл сжал зубы и крепче прижал меня к себе, унося в вихре танца. Что он хотел мне этим сказать, что драконы могут любить, или что драконы могут на многое пойти ради любимой? Так мы невлюбленная парочка. Я трофей, у которого забрали даже имя, он нелюбимый муж. Если бы тут, была настоящая Ассамар думаю драконы лицезрели бы злую и недовольную фею. Я тут же покачала головой, забываю, что Ассамар не могла пробудить фею, не тот склад характера был у девушки.

‒ Ты покажешь мне свои крылья фея? ‒ спросил меня Валентайн и посмотрел странно, фраза прозвучала ритуально и отдалась в памяти тысячами повторениями, словно эхо. Феи показывают свои крылья лишь в двух случаях, когда собираются драться или совокупляться, фу неприятные слова, но отражающие всю природу магических существ. Это и правда ритуальная фраза, мужчина просит свою женщину открыть свою душу, показать свои крылья. Только рядом со мной не любимый и душу я открывать не собираюсь. Я смотрела в его глаза, цвета летнего неба и терялась в их глубине. А напряжение внутри постепенно уходило, выпуская наружу темную фею. Что ж, врага нужно держать близко, пусть думает, что я в его власти. Я встряхнула крылья рассыпая вокруг разноцветную пыльцу и довольно оскалилась, когда все, на кого она попала стали чихать.

Утром проснулась оттого, что местное солнце норовило выжечь мне глаза, так сильно оно накаляло кожу лица, подглядывая в приоткрытое окно. Я сладко потянулась. Загляделась на потолок любуясь лепниной двухярусного потолка и нехотя повернулась на бок, встречаясь взглядом с Валентайном.

В то же мгновение все, что происходило вчера, пролетело перед глазами, выпуская наружу стыд и окрашивая щеки краской. Ну Тамара, опять?! Кто из нас кого очаровал? После нашего танца дракон без слов потащил меня в комнату под взглядами своих родственников. Многим не нравилась я, фея, многие завистливо смотрели на дракона, чувствовала я и ненавидящие взгляды, которыми осыпали меня девушки.

А потом опять ночь любви, страстной и приятной, но утром мне почему-то стыдно. Ведь собиралась быть холодной с драконом и не привязываться к нему. Что-то меня смущает его голодный взгляд, я попыталась отползти подальше, но сильная рука уже ухватила за бок и притянула ближе к твердому жаркому и так притягательно пахнущему телу. Уткнулась носом в его грудь, глубоко вдохнула. ‒ Еще рано, спи, ‒ его хриплый голос над макушкой и теплое дыхание, вызывающее бурю мурашек, которые скапливаются внизу живота и знатно щекочут. Это Ассамар маньячка или я? Встал передо мной вопрос. Почему я опять хочу этого дракона? Сначала ни в чем не повинная часовенка, теперь спальня, по которой словно ураган промчался, если все наши ночи будут такими бурными, мы переломаем все, что можно. О будущих ночах думать было приятно. Все есть в этом плюс, в мужья мне достался красивый молодой мужчина, а не дедок в тыщу лет.

Он мой муж, значит, ничего предосудительного я не делаю, успокаивала себя. Тем более, наша связь, я взглянула на руку, на которой мгновенно прорисовался золотистый узор, очень удобно, что золотая вязь не видна постоянно, наша связь не такая, как у всех, я это понимала. Думаю, Валентайн это тоже понимал и не спешил рассказывать об этом всем родственникам, тоже скрывая свою брачную метку. Я когда вчера про нее вспомнила, несколько минут игралась, то проявляя, то убирая ее с руки, и любуясь узорами. Эти узоры что-то означали, где-то на периферии памяти была отгадка, но она не приходила в голову.

Я выспалась и попыталась освободиться из лап дракона, но он прижал сильно и не выпускал. Странно, что он остался спать тут, насколько я знаю жены и мужья спят у драконов отдельно. Ассамар считала, что драконы холодны, как лед и не могут любить. Не могу с ней поспорить насчет чувств, но то, что холодны это она зря. Я все же высвободилась из хватки ящера и выскользнула из постели.

Платье было жаль. Оно лежало разорванное на полу, а рядом валялись другие атрибуты туалета. Тут же мужские вещи, располосованные неугомонной феей. Зато внутри меня сытое томление и приятная истома. Нет, так не пойдет, подхватила кусок платья и прикрылась, нельзя так отдаваться страсти, не животное я в конце концов. Искоса взглянула на хитро рассматривающего меня дракона.

‒ Я смотрю, ты вовсю стараешься, мечтаешь, чтобы я быстрей забеременела? ‒ Рука сама собой тут же потянулась к животу, я выдохнула. И чего злюсь, не будь дурой Тамара, тебе нужно родить и нормально устроится. Не будут тебя убивать, старый Файрасат открытым текстом это сказал. А жить лучше в хорошем замке, со слугами, чем в непонятной избушке с дырявым корытом.

Совесть и гордость внутри меня молчали, я не Ассамар, чтобы биться до последнего слуги, сумевшего взять в руки меч. Чего она этим добилась, все, кто верил ее отцу, погибли. Я вздохнула, нужно не забыть о ее слугах, для меня они чужие люди, а вот для Медиан, те, ради которых она пожертвует многим и мое пренебрежение к их нуждам будет подозрительным.

Не думаю, что меня сразу убьют, если узнают, что Ассамар призвала настоящую душу феи. Мне до сих пор смеяться охота, я и фея. Ведь больше в этом теле никого нет, и это моя память приносит странные образы, о которых Тамара с Земли не могла знать. Я боялась копать глубже эту память, не готова я еще, да что там говорить, я до ужаса боюсь того, что там за туманной занавесью памяти моей души.

Я даже не успела заметить, как Валентайн оказался за моей спиной и прижал мне к себе, показывая, как он возбуждён и, нагибаясь к моему уху, прошептал: ‒ Ты странно изменилась Ассамар, вроде бы та же запуганная всеми девушка, и в то же время так притягательна, упряма и храбра, что мне хочется снова любить тебя… но, ‒ дракон оттолкнул меня и в его насмешливом голосе были нотки сожаления, ‒ нам пора, дед собирается улетать и желает с нами поговорить.

Я взглянула в глаза дракона, чтобы увидеть затухающие магические огоньки, которые бывают от мыслесвязи. В голове сразу же возникает расшифровка, понимание такой связи. Только близкие родственники или истинные пары этого мира могут так связываться между собой. Что-то новенькое об истинных парах, редкая связь, которая дается не каждому. Дракон уже натянул штаны:

‒ Не задерживайся Ассамар, дед не любит ждать, а от него зависит твоя жизнь.

‒ Я думала, моя жизнь зависит от мужа, ‒ успела поддеть его язвительная фея, пока я прикусила язык. Дракон, впрочем, не обиделся, хмыкнул и, не стесняясь голого торса, открыл дверь в коридор. Хотя чего я переживаю ему и голышом было нормально. Драконы по-другому смотрят на свои тела, они для них, как одежда. Не буду же я стесняться ходить в платье, вот и он не стесняется. Я вздохнула и оглядела развороченную спальню.

‒ Госпожа, ‒ вошла Тая, держа в руках поднос. Из-под белого полотенчика, которым он был укрыт, доносились приятные ароматы еды, ‒ Как вы себя чувствуете госпожа?

‒ Все хорошо дорогая не переживай, ты принесла завтрак? ‒ внутри тела сразу сжался от голода желудок. Брачные игрища отнимают много сил у феи.