– Надеюсь Шарукан не удивит нас чем-то новым в своей атаке. – продолжил я. – Всё говорит о том, что он готовится к стандартной осаде. И о наших сюрпризах не знает.
– Дай бог…дай бог. – сказал дед Каземир. – Это будет самая самоубийственная моя битва. Вот веселье то, под старость лет.
– Извините, что перебиваю. – взволнованно сказал дед Игнатий. – Вы рассуждаете тут о будущем, как будто вопрос о том, чтоб выжить в бою с тридцатитысячным войском, даже не стоит. У меня это число даже в голове не укладывается. Максим, конечно говорил, что у вас оружие хорошее. – он поднялся от волнения. – Но какое должно быть оружие, чтоб несколько сотен воинов положило такую армию? Вы призовёте самого дьявола из преисподней что-ли?
– Хуже, Игнатий. – спокойно сказал я. – Наше оружие заставит этого дьявола содрогнуться в своей преисподней и обмочиться.
Несколько мужиков заржали. А Игнатий посмотрел на нас, как на психов и, даже забыл, что хотел сказать. Так и стоял с открытым ртом а его сыновья и дочь смотрели то на него, то на нас. Выражения их лиц тоже было поражёнными нашей отмороженностью.
Тяжело в учении, легко в бою
И вот настал час икс. Дозорные с центральной вышки доложили о приближении нескольких людей к нашим воротам. Армия уже остановилась в километре и растянулась на весь горизонт. Раскладывая шатры, палатки и разжигая тысячи костров. Видимо таким образом они хотели оказать психологическое воздействие. Мол мы не торопимся. Сейчас отдохнём с дороги и сотрём с лица земли ваш жалкий посёлок. Стоит отметить на некоторых это давление сработало и они с ужасом смотрели на горизонт, где костры, словно звёзды в небе, заполонили все свободное пространство.
Три воина в половских доспехах подошли к забору. Один на ломаном языке прокричал, чтобы к нему вышел глава.
– Он ужинает и сказал, чтоб ждали. – выкрикнул Добрыня, по моей просьбе.
Половцы, удивлённо, переглянулись. Посовещались между собой и снова крикнули, чтоб этот трус выходил а то они всех убьют самым ужасным способом.
– У вас в армии все такие тупые? Сказано же. Ждите. – снова выкрикнул в ответ Добрыня.
– Ладно. Пойду узнаю, на каких условиях они хотят нас уничтожить. Посмеёмся хоть. – ответил я.
Со мной пошли верные и несменные сопровождающие – Волк и Добрыня.
Вышли через малую дверь, что была в воротах для прохода людей.
– Ну что, свиньи, испугались? – начал грубить парламентер, что стоял слева, но договорить не успел. Волк просто протянул руку и, с громким хрустом, сломал шею коротышки одной рукой.
– Прошу меня извенить. – начал я, шутливо – Просто мой воин не любит, когда кто-то обзывается.
Оба парламентера, отойдя от шока, продолжили, но уже в уважительных тонах.
– Наш великий кахан Шарукан передал, что ему лень сегодня вас убивать. И он даёт вам шанс до утра самим сложить все добро в телеги и отсортировать будущих рабов. Молодые девушки отдельно. Крепкие и работоспособные мужики отдельно. А остальных в общую кучу. Тогда он, может быть, просто снимет кожу с тех наглецов, что толпой напали на его брата Тугоркана ночью и, пользуясь отсутствием основных его сил, убили.
– Передайте вашему кахану, что мы подумаем. – не захотел я наколять ситуацию, подумав, что стоянка на ночь всего войска возле нас, это хорошо. Не надо обострять а то психанут ещё и ночью нападут.
Переговорщики удалились, с опаской косясь на Волка и на труп товарища, что остался лежать у ворот.