Перед работой Боб зашел в церковь Святого Доминика и сел на пустую скамью в пустой церкви, впитывая в себя тишину.

Отец Риган перешел из ризницы в алтарь, на нем была светская одежда, только брюки остались черные. Он с минуту смотрел на Боба, сидевшего на скамье.

— Это правда? — спросил Боб.

Отец Риган вышел на середину прохода. Сел на скамью перед Бобом. Развернулся и положил руку на спинку.

— Правда. Епархия считает, что мы будем лучше исполнять свои пасторские обязанности, если сольемся с приходом Святой Цецилии.

— Но ведь эту церковь… — сказал Боб и указал на свою скамью, — они продают.

— Да, это здание и школа будут проданы.

Боб поглядел на устремленный к небесам свод. Он смотрел на него с трехлетнего возраста. Он никогда не видел сводов других церквей. Предполагалось, что и не увидит до самой своей смерти. Так было с его отцом, так было с отцом его отца. Некоторые вещи — их не так уж и много — должны оставаться такими, какими были всегда.

— А вы? — спросил Боб.

— Я еще не получил назначения.

— Они защищают педофилов, — сказал Боб, — и тех мудаков, которые их покрывали, но не знают, куда определить вас? Надо ж, какие мудрецы.

Отец Риган бросил на Боба взгляд, означавший, что он сомневается, доводилось ли ему раньше видеть такого Боба.

Скорее всего, нет.

— А в остальном у вас все в порядке? — спросил отец Риган.

— Конечно. — Боб поглядел на поперечные нефы. Уже не в первый раз он изумлялся, как люди умудрялись строить такое в 1878 году или, если уж на то пошло, в 1078-м. — Конечно, все в порядке.

— Я так понял, — сказал отец Риган, — что вы с Надей Данн подружились.

Боб поднял на него глаза.

— В прошлом у нее были кое-какие проблемы. — Отец Риган легонько похлопал по спинке скамьи и потом стал рассеянно ее гладить. — Кто-то даже сказал бы, что она сама ходячая проблема.

Молчаливая церковь высилась над ними, и казалось, что рядом бьется третье сердце.