За соседним столом сидела белобрысая девчушка лет четырех в нарядном платье. Она лопотала что-то, а женщина, что сидела напротив, слушала и улыбалась. Стол перед ними был уставлен коробочками, стаканчиками, свертками, и обе были полностью поглощены друг другом, вкусной едой, хорошим, счастливым днем. Подошла девушка в красной форменной одежде, вручила девчушке шарик и спросила, как ее зовут.
Ответа ребенка я не услышала. В голову привычно полезли мысли о том, что Дашуле никогда не подарят шарик, она не выпьет молочный коктейль, не угостится мороженым. Не отведает своих любимых персиков. Для нее не наступит весна, она не вырастет и не пойдет в школу, а мы не будем повязывать ей нарядные бантики и собирать портфель.
На глаза навернулись слезы. Лена проследила за моим взглядом.
– Слушай, Яшка… – Она отодвинула от себя поднос с обедом и наклонилась ко мне через стол, словно боялась, что нас могут подслушать.
Я в который раз поразилась, какие у Лены красивые глаза – большие, глубокие, зеленые. Мужики тонут в них, как в теплом озере в ясный летний день, их затягивает и кружит, но… всегда выбрасывает на берег. Лена очень хочет нормальных, длительных отношений – хочет почти так же сильно, как похудеть. Но ей не везет в личной жизни, как и мне.
– Ты не думала, что это все неспроста? – почти прошептала подруга.
– Что именно?
Заговорщицкий Ленкин вид меня немного позабавил, я даже отвлеклась от мыслей о маме и Дашуле.
– Да все! Вы так хорошо жили. Семья образцовая, как с картинки! С деньгами порядок – вон, дома какие и у родителей, и у Ильи с Жанной. Мать с отцом всю жизнь душа в душу, сестра с мужем – тоже. Дочка у них чудо, и у тебя все отлично. В личном, может, не очень, но зато карьера! В общем, что я тебе говорю, сама знаешь!
– Знаю, и что?
– А то, что кто-то мог и позавидовать!
– Так и завидовали, наверное, не без того. – Я пожала плечами и отхлебнула кофе. Даже немного остывший, он все равно оставался вкусным. Обычно я брала с собой еще один стакан, на вынос, но сегодня слишком холодно. Пока дойду до работы, кофе превратится в лед.
– Сглазить могли, порчу навести! А может, кто-то вас проклял! – выпалила Лена, удивляясь моей непонятливости. Проходящая мимо молодая парочка оглянулась. Лена смутилась и опять понизила голос.
Я, конечно, сразу поняла, к чему клонит подруга. Она, в отличие от меня, всегда была мистически настроена: свято верила в НЛО, снежного человека, пришельцев и ведьм. Нет такой запредельной чуши, с которой Лена не согласилась бы. Мне всегда казалось странным: неужели можно родиться в двадцатом веке, быть биологом по образованию, преподавать, сделать операцию по коррекции формы носа, принимать импортные витаминные добавки и одновременно полагать, что злобная бабка-шептунья способна водрузить тебе на лоб венец безбрачия и обречь на вечное одиночество?
После того как я увидела в своей комнате мертвую сестру, мой скептицизм дал серьезную трещину, а визит к Фариде сделал раскол еще шире, но убеждения Лены все равно казались глупыми, кукольными. Ей ни с чем таким не приходилось сталкиваться, просто так было интереснее жить.
– Не люблю я эти разговоры. – Меня всегда коробило от фанатичного блеска, который появлялся в глазах подруги, когда она принималась вещать о потустороннем.
– Нет, послушай! Это, по-твоему, совпадения? – Лена защищала свои убеждения с той же надрывной страстью, с какой алкоголик клянется бросить пить. – Не слишком ли много совпадений?
– Бывает и похлеще, – усмехнулась я. – Ты же встретила Юрасова в метро, помнишь? Много у вас было шансов встретиться? Если бы я в книжке такое прочла, выкинула бы ее в мусорку, потому что решила, что автор держит читателя за идиота.
Случай с Юрасовым был анекдотичный. Они с Леной какое-то время встречались, но дело шло на спад, и оба, как выяснилось, погуливали на стороне. Юрасов соврал Лене, что едет к матери, в другой регион, а она ему наплела, что уезжает в командировку. Можно представить себе их лица, когда они столкнулись в московской подземке: он с какой-то женщиной, Лена – с другим мужчиной.
Подруга на миг растерялась, но тут же взяла себя в руки.