Глава 49

- Девочка моя, - усевшись рядом на стульчик, целую руки жене. Несу всякий счастливый бред и постоянно думаю, как мы могли проворонить Жанну. Она под самым боком окопалась. И главное, нигде даже не тренькнуло. Гена, блин, своей любовью от подозрений укрыл. Как камуфляжем. До сих пор дурак влюбленный пытается защитить свою ненаглядную. Сидит за нее!

И не попрись я к Ангелине выяснять, ни за что бы не вычислил эту стерву. А ответ лежит на поверхности. Далеко ходить не надо. Но никому даже в голову не приходило. В кармане штанов вибрирует сотовый. Но я не обращаю на него никакого внимания. Вглядываюсь в бледное лицо жены, смазываю ей губы долькой лимона и ничего не желаю знать. Охрана расставлена, следаки занимаются, глядишь и накопают что-нибудь.

По-хорошему, мне бы съездить к Артамону в колонию. Повидаться. Перетереть. Понять по какую он сторону баррикад. И если сомневается, то постараться перетянуть на свою. Хороший план. Только несбыточный. Иру одну оставлять не хочу. Друзей и партнеров у меня много. А вот жена одна.

- Спать хочется, - жалуется она, прикрывая глаза.

- Отдохни, - легонько прикасаюсь губами к прохладному лбу. – Я тут, рядом, Ирочка. Никуда не уйду.

Покосившись на сиделку, выхожу в холл к родственникам. Пока иду по коридору просматриваю эсэмсэки. От маман, от брата и от Сохатого. Первые две пропускаю, а Петькины читаю внимательно.

«Мы ее пробили, бро», - не называет имен Сохнов. – «Знаешь кого на груди пригрели?» - после сообщения идет ряд негодующий смайлов. – «Она приходится дочкой Василию Николаевичу Родникову, известного под погонялом Родимый. Слышал о таком?»

«Бог миловал» - печатаю ответ и тут же телефон заходится трелью.

- Перец этот погиб во время задержания, - четко по военному докладывает Сохатый. - Лет так двадцать назад. Жена Родимого тоже из блатных. Воровка на доверии Женя Шпак. Она ненамного его пережила. Какого-то отморозка нагрела, а он не пощадил. Дочку в детдом определили. Ей лет двенадцать было. Но девка эта ушлая там сколотила банду. Вся в родителей.

- Ну я понял, - вздыхаю, усаживаясь рядом с родней. – Все, Петь. Перезвоню.

- Как Ира? – угрюмо спрашивает тесть.

- Слабая, - морщу нос. – Я с ней останусь, Николай Иванович. И мне бы пекаря достать… Мои парни с документами подсуетятся…

- Ты совсем охренел, Криницкий? – недовольно сопит Зорро. – Нахрен тебе здесь пистолет? От кого собрался отстреливаться?

- Зачем? Тут есть охрана, – не мигая глядит на меня тесть. – Или что-то происходит?

- Кто такой Родимый знаете? – успеваю только спросить, как старший Зорин меня перебивает.

- Шутишь, что ли? Да я его брал в нулевых, - усмехается криво. – Только он к нам каким боком?