— Это вблизи Свинужци, — сказал кто-то, ни к кому не обращаясь. — Они, наверное, уже перешли границу.

— Живее, живее! — кричал Митцер. — Поехали!

Он следил, как люди его группы забирались в кузов грузовика, армейскую машину без каких-либо отметок, которая использовалась для перевозки на полигон рабочей силы из бараков по другую сторону песчаных дюн. В машине не было скамеек, только деревянный настил. Брезентовый верх, который крепился на металлических стойках, давно был утерян.

Когда последний взобрался в кузов, Митцер закрыл задний борт.

— Держитесь крепче! — прокричал он. — Будет тряска.

Он побежал вперед и открыл кабину, где уже сидели, тесно прижавшись друг к другу, молодой ученый, посланный заводить мотор, Альберт Гуденах и Хайнрих Триммлер-Шпидаль.

— Давай-ка в кузов, — приказал Митцер водителю. — Я поведу. Я знаю дорогу.

Юноша пытался протестовать, но Митцер силой вытащил его из кабины. Тот поскользнулся и упал, а когда начал подниматься, раздался пронзительный свистящий звук, за которым последовал громкий взрыв в какой-нибудь сотне метров от них.

— Быстрее, не то из-за тебя нас всех убьют! — завопил Митцер, протягивая руку упавшему. — Живее! Живее!

Юноша зашлепал по грязи к заднему борту грузовика, а Митцер влез в кабину и захлопнул дверцу. Мотор взвыл, когда он нажал на акселератор, но машина не двинулась с места.

— Проклятье! — закричал Митцер.

— Что случилось? — спросил перепуганный Альберт Гуденах.

— Мы слишком много весим. И слишком много этой чертовой грязи.

Митцер снял ногу с акселератора, распахнул дверцу и бросился к кузову грузовика.

— Все выходите! — прокричал он, откидывая задний борт. — Вес слишком велик: завязнем, придется толкать.

Никто не шевельнулся, здесь были люди, привыкшие думать, а не повиноваться немедленно.

— Живее вылезайте! Хотите все здесь подохнуть? — Он вскарабкался в кузов и начал их выталкивать; некоторые падали в липкую грязь. Он выпрыгнул, стал помогать упавшим. — Толкайте же, проклятые! Поторапливайтесь, нам нужно выбраться из этой грязи, и тогда мы окажемся на дороге. Поторапливайтесь, если хотите жить!

Он снова занял место в кабине, включил первую передачу и стал осторожно трогать.

— Нам тоже помогать? — спросил Триммлер-Шпидаль.

— Сидите, — ответил Митцер.