Я негодующе встряхнула головой. Засранец! Самодовольный, чванливый, наглый, нахальный, дурной и невоспитанный засранец!

Так, хорошо. Своим возмущением я проблему не решу.

А решать походу, во всяком случае на данном этапе придется мне.

И вот в чем дилемма.

С одной стороны есть Беатриса Константиновна, которая боится за свою дочь, а с другой мое обещание Лерке, не рассказывать о Тимохе и тем более, где он обитает.

И дело даже не в том, что Лерка на меня уже зла, а если я выдам место жительства её бывшего её матери, она ещё больше меня возненавидит.

А в том, что и папа, и дедушка, и дядя Сигизмунд, и даже моя бабушка Эрика, всегда были и остаются людьми слова.

Так уж меня воспитали. Знаю, знаю, знаю.

Я девочка, и потому держать слово, равно, как и обещание, в принципе не так сильно обязана, как мужчины.

Вот только тут дело даже не в том, что нужно. А в уважении к своему слову и своему обещанию

Не знаю, как вы, а лично я совсем не хочу, чтобы мое слово или обещание, стоило дешевле прошлогоднего снега.

Нет, уж. Может я и старомодна, зато у меня есть уважение к себе и понятие о чести, которое человечество теряет с головокружительной скоростью. А человек лишенный чести- человек слабый, духовно нищий, аморальный и трусливый.

Может кого-то это и устраивает, меня-нет.

Но и сама, я к Лере поехать не могу. В последний раз она горела желанием выцарапать мне глаза. Во всяком случае в её воспоминании я тогда увидела и услышала именно это.

Хм. Думай, думай, думай, твердила я себе.

Импульсы сердечных ударов отмеряли процесс формирования возможных вариантов поступков.

Я нашла номер Оли Сливко. Выбора нет. Нужно звонить этой стрекозе.

Хотя... Олька нормальная девчонка. В принципе, то, что она поддержала Лерку даже хорошо.

Я помешкала в нерешительности и набрала номер Сливки.

Я вздохнула, поднесла телефон к уху. Я уже приготовилась выслушать в свой адрес солидную порцию язвительных, издевательских и желчных замечаний.