— Эмм-м … Ничего, если я войду? — спросила она. — Извини, что беспокою. Просто я кое о чем подумала. Мне нужно с тобой поговорить.
— Конечно, — сказала Зои, жалея, что открыла дверь. Она была совершенно не в настроении для того, чтобы проявлять какое-либо сочувствие типа «как-ты-там?». — Входи, — добавила она, уже чувствуя себя побежденной.
Они сели в гостиной. Мари отказалась от предложения выпить. Она определенно казалась дерганой, сидела на краешке стула, слегка ссутулившись, глаза бегали по сторонам.
— Ну и как дела? — спросила Зои, надеясь, что это не займет много времени.
Мари скрестила, а затем распрямила ноги. Ее руки были сложены на коленях, голова опущена, что выглядело, как… «Ну, на самом деле очень похоже на раскаяние», — нахмурившись, подумала Зои. Это было странно.
— Я не знаю, как это сказать, — начала Мари, поднимая глаза. Ее лицо было белым, как кость, бескровным. — Но я больше не могу держать это в себе. Я… — Она сцепила руки на коленях, как будто душила кого-то или сворачивала шею птице. — Помнишь, на прошлой неделе я увидела тебя и спросила, не могли бы мы поговорить? Это было потому, что… — Она действительно выглядела так, как будто ее сейчас стошнит. — Видишь ли, Зои, дело в том, что у меня был роман. С Патриком.
Зои медленно моргнула, не в силах переварить то, что только что услышала.
— Подожди минутку. Что? — Это было не то, чего она ожидала. — Я не думаю, что это было, — тихо сказала она. «Этого не может быть», — сказала она себе. Зои отказывалась в это верить. — Нет, этого не было.
— И в тот день, когда он умер… — Мари на мгновение закрыла глаза, накрашенные ресницы паутиной легли на бледные щеки, — я узнала, что беременна. От него.
— Нет, — ожесточенно произнесла Зои. Не в силах усидеть на месте, она возбужденно поднялась на ноги и прошлась по комнате. — Прекрати. Это Дэн тебя подговорил? Неужели Лидия?
— Когда ты видела меня в приемной у врача несколько недель назад, я была там, потому что… — Снова эти душащие пустоту руки. Зои захотелось дать ей пощечину. — Потому что я записывалась на аборт. — Слезы наполнили ее глаза и потекли по лицу. — Мне очень жаль, Зои. Я знаю, ты не хочешь этого слышать…
— Именно что не хочу. — Зои судорожно глотнула воздух. Казалось, в комнате не хватало воздуха. — Как ты смеешь приходить в мой дом и выдвигать такие гнусные обвинения?
— Потому что это
Ее лицо было несчастным и заплаканным, и Зои внезапно вспомнила, как Мари плакала на похоронах Патрика, каким чрезмерным казалось тогда ее горе.
— Я тебе не верю, — сказала Зои, пытаясь укрепить оборону. Ее сердце бешено колотилось. — И если ты сейчас же не покинешь мой дом, я могу сделать то, о чем потом пожалею. Давай, убирайся отсюда!
— Я сделала аборт. Лучше бы я этого не делала, но я сделала. — Она всхлипнула. — Я расстроила Патрика в ту ночь, когда он пропал, — мы сильно поссорились по телефону, и с тех пор я виню себя. Мне так жаль. Я действительно, действительно со…
— Ничего подобного. Ты нисколько не сожалеешь. — Зои снова вышла из себя; кажется, она больше себя не контролировала. — Патрик любил меня. Он бы никогда так не поступил — ты несешь чушь.
— Нет! Я могу доказать. У него… у него был шрам на локте от того, что он подростком упал со скалы. — Слезы текли по ее лицу. — У него на бедре родимое пятно в форме сердца. Хм, собаку, которая была у него в детстве, звали… — Она запнулась. — Ох, вертится на кончике языка. Его родители Дерек и Лиз, его собаку звали…
— Ладно, время вышло, тебе нужно идти, — сказала Зои. Комната, казалось, закачалась под ней, как будто она только что сошла с американских горок. — Это не доказывает ничего, кроме того, что ты психопатка. Убирайся из моего дома.
— Бренди! Вот оно — Бренди! И…