— Неужто на парах целовались?

О да, и за это нам выделили отдельное помещение для поцелуев.

Старик повёл нас вниз, в подвал. У меня внутри всё похолодело. А вдруг там карцер?

Контраст между первым этажом и подвалом был очевиден: необжитый, никакой мебели. Только каменный пол и стены с облупившейся болотной краской.

Старик гулко хлопнул в ладоши. Вдалеке замерцал один-единственный светильник. Комендант недовольно цокнул языком.

— Ничего не работает, а чинить здесь запрещают.

Он стал в полумраке отпирать дверь, которую я сразу не заметила. Она практически слилась со стеной, так как была выкрашена в тот же противный цвет.

— Отдельных комнат для мальчиков и девочек не предусмотрено, — извиняющимся тоном продолжил старик. — Ты уж не обижай её, мохнатик.

— Не буду, — пообещал Рас.

Не верю.

Дверь отворилась нехотя, с протяжным стоном. Я с опаской заглянула внутрь.

Меньше всего это напоминало жилую комнату. Повсюду валялся разного рода хлам: сломанные парты и стулья, нечто, отдаленное напоминающее кровати. Под единственным окном, через которое с трудом угадывалось время суток, лежали грудой тряпья старые занавески. Справа от входа висел сетчатый гамак.

И всё это под толстенным слоем пыли.

Неужели нам здесь предлагается жить? Это какая-то глупая шутка, сестра про свою общагу таких ужасов не рассказывала. Хотя, учитывая, что отличники живут в шикарных условиях, а остальные — в хороших, такой вариант напрашивается сам собой.

Старик ушёл, оставив нас, как он выразился, обживаться, и напоследок попросил не жечь свечи. Наверное, боялся, что мы пожар устроим.

Рас вошёл первым, я обречённо поплелась следом. Фу, даже сумки поставить боязно, уж очень грязно.

— Это ненадолго, — попытался утешить меня Рас. — Мы здесь будем только ночевать, до отбоя можно в общей комнате сидеть.

Я безуспешно искала место, где можно приземлиться. Гамак почему-то не вызывал доверия. Кто вообще придумал, что среди мусора можно спать?

Рас достал из своей сумки небольшую лампу вроде ночника. Он сразу включил её и поставил на облезлую этажерку. Стало чуточку светлей. Я разглядела у стены разрисованную грифельную доску с отломанной створкой и пожелтевшие плакаты со схемами превращений.

Воспользовавшись моей растерянностью, парень отобрал у меня вещи и положил на расчищенное место.