- Гарри, как я это сделал? Что случилось?
Гарри улыбнулся и откинул волосы со шрама своего брата, чтобы провести по нему пальцем. Коннор вздрогнул. С радостью Гарри отметил, что на шраме в форме сердца не было крови, но он сиял яростным серебристым светом, похожим на тот, что вспыхнул между Гарри и Драко, когда он принял Долг Жизни. Пока Гарри рассматривал шрам, сияние померкло.
- Разве ты уже не знаешь этого, Коннор? - спросил он. - Ты сам дал мне ответ, еще до того, как змея схватила тебя, и началась вся эта кутерьма.
Коннор посмотрел на него.
- Я это сделал?
Гарри кивнул и обнял своего брата. Он попытался думать о том, как близок он был к тому, чтобы потерять его, но разум его воспротивился. Он не мог хладнокровно обдумывать это, только не сейчас. Он чувствовал безграничную любовь и наслаждался этим.
- Ты сказал, что ты - Мальчик-Который-Выжил. И это так. Волдеморт не смог прикоснуться к тебе. Сила твоей любви испепелила его тело. Должно быть это была она. Волдеморт не смог навредить тебе, он не смог вынести присутствия чего-то настолько прекрасного. Одно прикосновение, и Квирелл…, - Гарри заколебался, потому что он помешал Коннору увидеть, какую смерть принял профессор, а потом закончил, - исчез.
Коннор вздрогнул, дыхание его пресеклось и участилось. Затем он произнес:
- Точно, все так и было, верно?
Гарри медленно кивнул и закрыл глаза. Его усталость и повреждения снова напомнили о себе. Он закашлялся и почувствовал, как что-то помимо слюны булькает в горле. Он хотел лечь на землю и не двигаться.
С другой стороны Коннор еще не вернулся благополучно в Хогвартс, и нужно что-то придумать, чтобы заставить его двигаться. Гарри встал и слегка дернул Коннора за руку.
- Вставай.
- Но я так устал, - прошептал Коннор.
- Обопрись на меня, - сказал Гарри и принял вес Коннора на менее пострадавший левый бок. - Где твоя палочка?
После минутного поиска, Коннор отыскал её, и они медленно пошли в обратном направлении к Хогвартсу. Каждые несколько шагов Коннор останавливался, чтобы подать сигнал из красных искр.
Между тем, у Гарри не было на кого опереться, и он оставался на ногах только от ощущения бесконечного счастья. Он был бы не прочь броситься в пляс, если бы ему сейчас было до этого.
Конечно, еще оставались вещи, о которых говорил Волдеморт, и эта его личная ненависть в голосе, направленная на Гарри, и бессмысленный бред о том, что Гарри - тот другой - но Гарри уже решил, что у него еще будет время подумать об этом.
Chapter Twenty: Truth