Книги

О моём перерождении в меч. Том 10

22
18
20
22
24
26
28
30

Возможно, ей не хотелось лишний раз затрагивать чувства Адзисай по поводу погибшей Мацуюки.

Тем временем, сюда подошёл Изарио с авантюристами. Он сию же секунду оценил ситуацию на месте. Поглаживая Фран по голове, он склонил голову перед мёртвым телом Мацуюки.

— Благодаря вам, Мацуюки, мы спаслись. Спасибо.

Вслед за Изарио поклонились и авантюристы за его спиной. Наверное, Изарио предварительно им всё объяснил.

— Ну что, Шикими, теперь возвращаетесь в Хаганэ?

— …Похоже на то. И я сама хотела бы вернуться. Давайте немного отдохнём и переговорим на этот счёт.

— Есть.

— Адзисай, возвращайтесь в карету. Мы позаботимся о Мацуюки позже.

— Хорошо. Фран, бай-бай.

— Угу. Бай-бай.

Фран продолжала махать рукой на прощание Адзисай и недвижной фигуре Мацуюки, пока они не скрылись внутри кареты. После этого Изарио и Шикими начали разговор:

— Как вы? Сможете своими силами добраться до города?

— Разумеется. — Уверенно кивнула Шикими в ответ Изарио.

Войска её державы наполовину разбиты, а Берсерк едва ли можно будет применить ещё раз. И всё-таки, отчего она сохраняет такую уверенность в себе? Пытается изобразить, что у неё всё под контролем, чтобы мы не беспокоились?

Несколько секунд Изарио смотрел на Шикими, после чего, с негодованием помотав головой, пробормотал:

— …Я не разделяю многих ваших точек зрения, но уважаю вас.

— Всё ради принцесс ночи.

— Хотелось бы, если возможно, чтобы вы довели ваших уцелевших стариков до города живыми.

— Поймите, что для нас нет ничего более ценного, чем безопасность Адзисай и божественного меча. Ради этого никакие жертвы не напрасны.

Изарио в ответ на это только и мог, что глубоко вздохнуть. Для Шикими имело значение только то, чтобы Адзисай оказалась в безопасности городских стен. То, каких жертв будет стоить для неё самой или её солдат, она не принимала в расчёт. Изарио сам это понимал, и именно поэтому испытывал столь смешанные чувства. Он волновался за жизни ветеранов, но сам видел, с какой решительностью они были готовы умирать. Ему, человеку иной культуры, сложно было вставить слово поперёк хаганцам.