И она, еще раз чмокнув меня в щеку, упорхнула в дом.

Минут через пятнадцать вышел Джон, одетый в костюм, похожий на испанский, с кружевами вокруг воротника и манжетов. В руках у него была довольно-таки большая шкатулка. Присев на лавочку рядом со мной, он посмотрел на меня и сказал:

– Хорошая у меня дочка. Красивая, умная, работящая. Вот только, увы, не каждый захочет себе в жены индианку… А из них получаются замечательные жены – я каждый день благодарю Господа, что он послал мне Мэри. И Сару.

– Джон, вот подрастет она немножко, отбою у нее от женихов не будет – настолько она красивая. А что наполовину индианка – так это для многих даже интереснее будет. Еще года три, и будут у вас внуки.

– А почему это она слишком молодая? Ей через месяц уже шестнадцать будет. А у мивоков девушка и в тринадцать лет уже замуж выйти может. Да и у нас в Англии многие до шестнадцати уже выходят.

– У нас, как правило, не ранее восемнадцати. Можно и в шестнадцать, если родители согласны, но это редко бывает.

– А мы и будем согласны, лишь бы жених хороший был, – и он посмотрел на меня весьма пристально.

Но я ничего не успел ответить – открылась дверь дома, и вышла Мэри. Я впервые увидел ее при свете дня, и оказалось, что ее золотисто-коричневая кожа выглядела необыкновенно молодо, а платье красного шелка поразительно красиво облегало ее стройную фигуру. Волосы же были уложены в достаточно замысловатую прическу, причем их седина ничуть ее не старила. Казавшаяся вчера намного старше женщина сегодня выглядела лет на двадцать пять. Увидев, какой эффект она произвела на меня, она улыбнулась и дала, как ее дочь до нее, поцеловать ей руку.

– Осталась только Сара, – улыбнулся Джон.

Мы посидели на лавочке, выпив родниковой воды из кувшина – она и правда оказалась весьма вкусной. В начале первого, наконец, из дома вышла Сара. Если мама была красавицей, то дочь, с волосами, заплетенными в длинные косы, в изумрудно-зеленом платье, дала бы фору практически любой модели. Я еще подумал, что уже сейчас завидую ее будущему мужу – то, что это буду не я, было ясно сразу, ведь у меня теперь есть Лиза. И мы, усевшись в лодку, поплыли к близлежащему «Форт-Россу». Хотя расстояние было всего лишь пара десятков метров, я решил пофорсить и включил мотор, что впечатлило в первую очередь Джона.

Встречали нас Володя, Лена и Аля. Последние две забрали с собой девушек, а Джону, в сопровождении Володи и переводчика в моем лице, капитан «Форт-Росса», Вася Домбровский, показал корабль. Джону было интересно все – электрический свет, застекленные окна, корпус из металла, приборы на мостике, корабельный двигатель…

Ресторан уже ожидал нас – Алины девочки превзошли самих себя, и, зная, что наши гости стосковались по мясу, накормили их – ну, и нас всех – борщом со свининой, говядиной в горшочке, салатом оливье, и, на десерт, припасенным на конец круиза киевским тортом. Наши гости не скупились на похвалу, а потом начался предметный разговор.

Мне пришлось переводить для Володи и особенно для отца Николая – тот сильно подзабыл свой английский. Володя им сначала рассказал нашим гостям про планы основать русскую колонию, на что Джон только спросил:

– А вы не примете в свои ряды одного старого англичанина с семьей?

Никто из нас не был против, и устный договор скрепили рукопожатием. После чего с ними заговорил отец Николай.

Самой большой проблемой был тот факт, что Джон уже был в свое время женат – в Англии. Отец Николай долго думал, а потом сказал, что, насколько он помнит английские законы, abandonment (оставление супруга), особенно сопровождаемое изменой, считается веской причиной для расторжения брака. Тем более, свадьба прошла по англиканскому обряду, а англиканская церковь не являлась каноничной, потому как отделилась от матери-церкви без ее согласия, а токмо по воле монарха. Обычно решения о признании брака недействительным принимает епископ, но здесь его нет, и отец Николай считает себя вправе признать брак недействительным.

– Сегодня понедельник, второе апреля. Завтра я приму исповедь у Джона…

– Очень я грешен, батюшка, – сказал старый корсар.

– Грешны все мы, но Господь привел тебя на путь истинный. А потом я тебя миропомазую – у меня есть с собой немного мира – и ты станешь православным христианином. А затем я проведу беседу с тобой, Мэри, и с тобой, Сара, и крещу вас в субботу. Ведь воскресенье – Пасха, и в субботу перед Пасхой был день, когда крестили новообращенных.

– Значит, сейчас Страстная седмица? – спросил я с некоторым стыдом. Вообще-то на этой неделе был строгий пост, который даже я пытался по возможности держать, а мы съели столько скоромного… Но отец Николай – я, кстати, заметил, что он почти ничего не ел, но не придал этому значения – улыбнулся и ответил: