– Лешенька, мы же всю жизнь надеялись, что наши дети или внуки будут жить при коммунизме. А оказалось, что все это было напрасно…

– Нет, милая, теперь нам решать, как будут жить наши дети и внуки. Мы в новом месте, в новое время, нам будет тяжело, но я верю, мы справимся…

И я осмелился наконец и приобнял ее за еле различимые в сгустившейся темноте плечи – и она вдруг прижалась ко мне и робко поцеловала меня в губы, потом отпрянула и прошептала:

– Ох, я только что подумала – что скажут теперь в комитете комсомола…

– Нет здесь никакого комсомола. Есть лишь наш теплоход, Володя с ребятами, Зинаида Михайловна с детьми, и англо-индейская семья на острове. Нам придется строить здесь новую жизнь. И такие, как ты, здесь будут очень нужны – врачи всегда на вес золота. А вот мои способности вряд ли кому-нибудь понадобятся.

– А кем ты работаешь? Точнее, работал?

– Программист. Компьютерщик.

– А что это такое?

Тут я вдруг сообразил: в ее время не было ни одного компьютера, изобрели их только в сорок четвертом году.

– Ну, что-то вроде программного инженера для специальных счетных машин. Один компьютер есть и на корабле, я тебе потом его покажу.

И тут Лиза вдруг сказала:

– Леша, мне зябко, даже в твоей куртке. Давай пойдем обратно вниз.

Напротив трапа, мы увидели часы – две минуты восьмого. И Алю, которая, увидев нас, строго посмотрела на меня:

– Алексей, я как раз Лизочку ищу – ты же знаешь, у нее ужин у нее в каюте.

– Леша, а ты? – спросила моя спутница.

– У меня в половину восьмого совет, и только потом ужин.

– А что за совет?

– Будем обсуждать, как нам дальше жить.

– А можно я лучше останусь с тобой? Ведь и я кое-что умею. И, может быть, смогу чем-нибудь помочь коллективу…

Аля посмотрела на ее и улыбнулась.