– У нас в Испании есть пословица: mi casa es su casa – «мой дом – ваш дом», дон Алесео. Мы будем ждать вашего возвращения, – сказал дон Висенте. – И позаботьтесь о девушках – да, я знаю, что они уходят с вами. Кстати, лучше им уйти сейчас, когда на улицах темно, и никто не обратит внимания на двух дам под вуалями.
– Совсем забыл, дон Алесео, – сказал виновато граф де Медина. – Вот.
И он вручил мне запечатанное письмо, адресованное «Его Католическому Величеству Королю Филиппу» с перечислением всех титулов монарха.
Я его горячо поблагодарил, и нам пришло время покинуть гостеприимный дом сеньора Гонсалеса и Лусьенте. Мы поклонились друг другу на дорогу, я поцеловал руки сеньоры и сеньорит Гонсалес, сеньоры сделали то же с Лизой, Лилианой и Сильвией, и мы вернулись на «Святую Елену».
Следующее утро было непростым. Попробуйте прогнать скот и лошадей по узкому пирсу… А еще нужно было загнать их в нужный загон, подготовить фураж, а потом и убрать за ними – далеко не везде была постелена пленка. Да, похоже, обратный путь будет не столь приятным, как дорога сюда…
Мы с Лизой сошли на берег, чтобы распрощаться с нашими новыми друзьями, причём глаза и у сеньора алькальде, и у дона Исидро, как мне показалось, чуть заблестели; у меня, боюсь, тоже. А после этого – поднятие трапа, гудок «Святой Елены», и корабль вышел из гостеприимной Санта-Лусии в Тихий океан.
Признаться, я ожидал намного худшего – и от испанцев вообще, и от местного дворянства, и от католической церкви… Да, не все прошло гладко, и эпопея с Антонио и его людьми, а также Поросюком, кончилась хорошо лишь по счастливой случайности. Да и структуры были созданы лишь ближе к концу миссии. Но, как говорится, «гром не грянет – мужик не перекрестится», и в следующий раз организация будет лучше. А все эти перипетии кончились пополнением в наших рядах, бесплатной арендой бухты Маркеса, и, вероятно, Эль-Нидо.
«Святая Елена» вышла из залива Санта-Лусии, повернула на северо-запад, и мы пошли домой вдоль прекрасных – и совсем не чужих нам теперь – берегов Новой Испании.
11. Возвращение
На четвертый день мы вновь прошли горловиной моря Кортеса. Зимой здесь должно быть видимо-невидимо китов – именно сюда серые киты приходят, чтобы родить китёнышей. В моей истории в этом море были убиты десятки и сотни тысяч этих огромных млекопитающих – поэтому в этой истории мы не позволим китобоям в него заходить. Конечно, для этого нужно будет сначала построить базу на островах Ревильяхихедо либо островах Марии, а для это надо присоединить Нижнюю Калифорнию вкупе с вышеуказанными островами – но в Мадрид уже ушло наше предложение разграничения границ. Думаю, согласятся – для испанцев в 16 веке это «где-то там, далеко», не так, как для мексиканцев два с небольшим века спустя.
По дороге Лиза вела с девушками не только лечебную, но и психологическую работу – ведь после такого обращения, они вполне могли возненавидеть мужчин. И как раз при этом приходилось присутствовать мне – ведь я, как истинный гений, не догадался пригласить ни единой девушки со знанием испанского, и переводить приходилось мне. Конечно, для девушек-йопе приходилось привлекать еще и Местли, ведь только одна немного говорила по-испански, другие знали только науатль и, увы, те слова, которые употребляли бандиты во время насилия. Мы пытались учить их сразу русскому, и, как ни странно, это приносило свои плоды – равно как и для наших других «новых русских»; а те из них, у кого уже были русские женихи, могли уже сказать намного больше – хотя у Тепин, как я и боялся, все больше укоренялся полтавский суржик. Я поговорил с Васей, тот мне ответил:
– Ты знаешь, когда я с моей малышкой наедине, я пытаюсь говорить по-русски, но почему-то редко получается…
А Лизины сессии терапии, несмотря на языковой барьер, приносили плоды. Девушки-йопе оказались намного более стойкими, чем испанки, для которых сама мысль о сексе превратилась в ужас. Но Лиза вгрызлась в подаренную ей матушкой Ольгой книгу о психологии и психологической реабилитации, и вскоре у обеих наметился устойчивый прогресс. Одним из нежелательных побочных эффектов оказалось то, что девушки начали неровно дышать в сторону того, кто их спас – сиречь, его превосходительства князя и прочая и прочая. Лиза подумывала найти другого переводчика, потом плюнула и сказала:
– Любой другой мужчина-переводчик, скорее всего, всё испортит. И даже если мы подождём до Росса и возьмём переводчиком девушку, вполне вероятно, что прогресса не будет или будет намного меньше.
Каждый вечер, Лиза превращалась в ураган в постели – говорила, чтобы не забыть, насколько это может быть приятно. Подозреваю, что второй причиной было подсознательное желание сделать так, чтобы я не был в состоянии ответить на поползновения других девушек, если таковые вдруг будут иметь место. Я не жаловался – впрочем, с моей любимой мне вообще было не на что жаловаться.
Справа по борту давно уже маячили прекрасные в своей пустынной строгости горы Нижней Калифорнии, потом залив Сан-Диего, а потом слева остров Санта-Каталина, а справа – место, где в моей истории был Лос-Анжелес. Здесь же в скором времени «будет город заложён», который послужит центром добычи нефти, газа, угля, серебра…
И вдруг я услышал крик Патли:
– Алесео, это мой дом!!
– Здесь?
– Да, здесь живут мои люди! Видишь, я же тебе говорила – вон тот самый остров, который был напротив нашей деревни.