Через три месяца Лордор и еще несколько мужчин встретили груз в Спрингфилде, уложили на подводы и привезли домой. Когда в поселке появились церковь, лавки и все прочее, жители подумали, что неплохо бы дать новое имя их городу с иголочки.
На собрании, проходившем в новом зале, кто-то предложил назвать город Нордстрём, в честь его основателя, но Лордор возразил:
– Нет, город принадлежит всем.
Кому-то нравилось имя Новехонький, норвежцы стояли за Скрипичный город, шла горячая дискуссия по фантазиям вроде Афин, Парижа, Гастонии и Утопии, однако Лордор настаивал на простом и честном названии и спросил:
– Зачем вводить людей в заблуждение?
После многочасовых споров остановились на названии Элмвуд-Спрингс.
– Тут уж без обману, – сказал мистер Нотт. – Вот вам вязы, а вот родники[1]. Давайте голосовать, и я пойду ужинать.
Предложение прошло при одном воздержавшемся – Бёрди Свенсен ратовала за Париж. На том же собрании Лордора Нордстрёма единогласно избрали первым мэром, и Генри Нотт отправился домой, где его ждали лапша с подливкой и яблочные оладьи.
Новый мэр, новое имя и новые постройки подвигли жителей Элмвуд-Спрингс на следующий шаг – объявление в газетах восточных штатов:
ВНИМАНИЮ ПРОФЕССИОНАЛОВ!
Приглашаем на работу разнообразных специалистов, кто не прочь перебраться в Элмвуд-Спрингс, Миссури. Лучше места не найти во всем штате. Зеленая долина с хрустальными родниками – идеальное поле деятельности для людей непревзойденной энергии и предприимчивости. Требуются лекарь, дантист и лавочник, торгующий крестьянской утварью, микстурами, готовой одеждой, шляпками и дамскими мелочами. А также лютеранский проповедник. Не слишком рьяный.
Лордор счел, что в объявлении, составленном Бёрди Свенсен, картина слегка приукрашена, однако отправил его в газету. Сгодится все, что поможет привлечь профессионалов.
По всему Западу и Среднему Западу небольшие общины, прежде именовавшиеся Маленькая Польша, Маленькая Италия, Немецкий городок, меняли свои названия на американские и надеялись вырасти в города. Элмвуд-Спрингс повезло. Года не прошло, как он обзавелся лекарем, цирюльником, при необходимости рвавшим зубы, и лютеранским проповедником Эдвином Уимсбли. По запросу, не слишком рьяным.
Мисс Люсиль Бимер
Раньше все крестьянские дети обучались дома. Но вскоре городские женщины поняли, что пришла пора для кое-чего получше. Скажем, Катрина захотела, чтобы Тедди и Ингрид получили настоящее образование. Лордор, как всегда, согласился.
Через несколько месяцев в городе появилась прелестная маленькая школа из красного кирпича. А осенью из Филадельфии приехала восемнадцатилетняя учительница мисс Люсиль Бимер, чтобы преподавать в первом – восьмом классах.
Невзирая на молодость, она получила место благодаря своему особому интересу к литературе и английскому языку, что и требовалось общине. Недавние эмигранты хотели, чтобы их дети хорошо говорили и читали по-английски.
Первые годы учительства дались нелегко. Почти все учебники были на шведском, никто не знал, в какой класс отдавать ребенка. В одной комнате сидели все: и самый старший Густав Тилдхолм, восьмиклассник шестнадцати с половиной лет, и самый младший шестилетний Андер Свенсен, и остальные пятнадцать учеников самых разных возрастов – от малышей до верзил. Да уж, работа не из простых. Еще повезло, что в первый год под рукой был Густав, который на муле приедет спозаранку, наносит дров и растопит пузатую печку. Ростом за шесть футов, он утихомиривал расшумевшуюся малышню. Густав больше хлопотал по хозяйству и учился не слишком усердно, но в роли помощника был незаменим. Как все другие ученики, он обожал мисс Бимер.