Вздрогнула, когда Услад сообщил, что Морок вернулся. Раньше, чем я думала. Решил побдеть чуток? Или уже выполнил все задуманное? Долго дергалась, не решаясь показаться ему на глаза. Но век прятаться все равно не получится. А я не нашкодившая кошка, чтобы бояться тапка. Тэйалия я или кто? Мне по статусу полагается рота ублажателей. Вот с тем настроем и идем общаться. Легко сказать, но трудно сделать.

Вернулась в свою комнату, тяжко вздохнула, стоя на пороге. И передернула плечами, услышав вопрос, прозвучавший очень резко в тишине:

– И как? Он лучше?

Откуда знает-то, спиной ведь ко мне стоит. А все прочувствовал и понял с лету. Впрочем, я ничего и никому не обещала.

– Скажи, Морок, – мой голос звучал ровно, скрывая ту бездну эмоций, которую испытывала в этот момент. – Я родилась здесь?

– К чему ты ведешь? – его голос тоже звучал ровно, но мужчина явно зол, не думаю, что готов вот так сразу все принять и понять.

– Кто меня привез в этот мир, Морок? – глупо было, наверное, давить на это.

– И долго ты будешь меня этим попрекать?! – повернулся ко мне и маску снял.

А глаза-то мечут молнии.

– Я не попрекаю, – так, держим себя в руках и стараемся не устраивать скандала. – Напоминаю! Ты первый хотел, чтобы я приняла ваши обычаи. А что будет, если в Дом придут новые урмыты, Морок? Каждый раз будешь обливать меня презрением? За что? За то, что следую вашим обычаям?

– Я не обливаю презрением, – сказал внешне спокойно, а потом, с трудом проталкивая слова сквозь горло, добавил: – Мне больно… Раньше мне приходилось делить араи и на ррван урмытов, и даже на троих. И было все равно. А сейчас больно. Ты знаешь почему? Я – нет! Я понимаю, что так должно быть. Умом понимаю. Обряд требует того, чтобы его довели до конца. Не ясно, чем незавершенный Обряд может нам всем грозить… Я… Ярило… мы не последние в этом списке. Но мне больно… и тяжело, Светлячок.

– Ева. На самом деле меня зовут Ева. Как мать-прародительницу, от которой по легенде пошла жизнь на моей планете, – сделала шаг к мужчине, не зная, правильно ли поступаю и удастся ли снять напряжение, появившееся между нами. – Вы разные, Морок. Не лучше, не хуже друг друга. Не буду вас сравнивать или соревнование между вами устраивать. Вы разные, несравнимо разные. И оба мне дороги. И я предпочитаю сразу расставить все точки над i. Ты должен принять то, что я тэйалия и ею остаюсь. Ты сам привез меня в этот Дом. Сам выбрал свою судьбу, подтолкнув меня к тому, чтобы я сделала тебя первым урмытом. Обратно дороги нет. Разве что, в мой мир уйти получится. И то, в этом случае, я не понимаю, как смогу расстаться с кем-то из вас. Не знаю, сможешь ли ты этот факт принять. Ни без тебя не смогу, ни без него. Говорю как есть. Прости, если это не то, что тебе хотелось бы услышать. Но я предпочитаю быть честной. И перед собой тоже. Достаточно делала вид, что ничего не вижу и не понимаю. Не буду и унижаться, умоляя быть со мной. Теперь решение только за тобой. Либо принимаешь все как есть, либо живем так, будто чужие друг другу и ничего не было и не будет. Думай, Морок. Время у тебя есть.

– Я подумаю, – сказал без тени улыбки и мне навстречу шага делать не стал.

Развернулся и вышел из комнаты. Направился к себе? Главное, чтобы не морду Яру бить. Впрочем, Лиса сейчас в Доме все равно нет. И самое страшное, что он один не заполнит зияющую брешь в моей душе, которая образовалась из-за того, что сейчас Морок ушел, и что он решит делать, не ясно. Села на ложе, хранившее воспоминания о том, как мне хорошо было на нем в объятиях и одного, и второго урмыта… Такие разные, и один из них такой сложный и очень любимый. Думала ли когда-нибудь, что смогу разделить сердце на части и подарить по половинке сразу двоим мужчинам? И наверное, чуть большая часть принадлежит первому, самому вредному урмыту. Но об этом ему не скажу. Обещала же не сравнивать, вот и постараюсь никого не выделять. Пусть думают, что оба на равных условиях. Так и просидела, уткнувшись лицом в ладони, до прихода Яра. Лис тоже с ходу просек ситуацию и с сочувствием спросил:

– Знает?

Ему и ответа не нужно было, понял все и так, стоило только взглянуть на него устало. Сел рядом, обхватил руками и прижал к себе. Да, так было значительно легче. Но все равно в душе поселилась пустота, ноя, как больной зуб, и доставляя неудобство.

– Тяжело быть тэйалией. Ничего не скажешь, – улыбнулась вымученно, высвобождаясь из объятий Лиса.

– Все будет хорошо… Он поймет и примет. Мы уже говорили с ним об этом раньше. Он все понимает, поверь, Светлячок. Просто очень сильно на тебе помешался, – надо же, нашел правильные слова, чтобы меня утешить.

Только почему так сложно поверить в то, что все еще образуется?

– А ты не помешался, поэтому тебе легко? – не удержалась, поддела.