— Просто сижу, — невозмутимо ответила, удивляясь про себя подобному вниманию со стороны кудрявой крылатой почтальонши.

— А взгляд тусклый, усталый…

— Работала над отчетом, — буркнула, делая вид, что вот этот вот горошек, что никак не нанизывается на вилку, для меня сейчас очень важен.

— Ты давай, созданию бога Любви лапшу-то на уши не вешай, — насупилась амурочка. — Вижу я, что у тебя рана сердечная. Рассказывай.

Рана… Да это не рана… Просто чувство, что мое сердце взяли в широкую ладонь, сжали со всей силы, и дернули на себя, вырывая из груди. А на месте когда-то бьющегося сердечка осталась черная вязкая пустота, которая с каждым днем становится все больше. Так что раной это не назовешь. Просто кое-кто, с темными меховыми ушками украл очень важный для меня орган и оставил его у себя. И, кажется, не собирается возвращать.

— Нечего рассказывать, — упрямо проговорила и таки смогла поймать на зубья вилки горошек.

— Э-э-э-эх… — тяжело вздохнула амура, продолжая подпирать аппетитные щечки ладонями. — Я ведь вижу, что с тобой стряслось. Хочешь, письмо твоему неверному состряпаем? Злое, обидное. Чтобы он аж поседел.

— Зачем? — спросила, откладывая вилку в сторону.

— Чтобы неповадно было девушку обижать, — засопела крылатая. — Ишь, чего удумали. Кори из сто шестой парень бросил. Литицию из сорок восьмой жених. Еще и ты с кислым лицом сидишь. Сразу видно — в мужике дело. И это только за сегодня!

Я могла с ней поспорить. Все же с Роком мы объяснились сравнительно недавно. Так что…

— И что ты предлагаешь ему написать? — задала очередной вопрос, с любопытством смотря на маленькую женщину.

— Как что? — всплеснула руками та. — Следует написать, что он дряхлый вампир, по которому плачет осиновый гроб…

— Гроб? Плачет? — я еле сдерживала улыбку. Ну, скажет тоже…

— Ну… скучает, — отмахнулась от меня амура. — Еще следует сообщить, что он блохастый оборотень с плешивыми боками.

Ну… толика правды в ее словах была. А если быть точнее, только в том, что касается слова «оборотень». Не назвала бы ди Морра блохастым. Мужчина следил за собой, это было видно.

— Что еще? — полюбопытствовала.

— Что, что… — задумалась кудрявая. — Напишешь, какой он мерзавец и пошел бы этот субъект в филейную часть векового дракона.

Чуть было не подавилась картофельной запеканкой. О чем она говорит? И зачем подняла подобную тему разговора? Просто захотелось выговориться? Судя по всему, ей надоели ревущие девицы, пишущие своим бывшим слезливые послания, и она решила отыграться на мне.

— Грубо, — покачав головой, возразила я. Нет, я все понимаю, но зачем же мучить старого дракона? Ему будет больно.

— Ну-у-у, — задумалась пухленькая женщина, и передернула плечами, обтянутыми в розовую плотную ткань. — Тогда будем более деликатными. Сообщим ему, что у него, после тебя ни на одну стоя…