Четвёртый подряд ответ «Ага» плавно подвёл Сивого к мысли, что нужно бы поработать, и он воткнул в общий разъём кабель планшета.

— Будет немного жужжать.

— Знаю.

Фредди стоял перед комбимастером практически голый, в одной лишь набедренной повязке. Его искусственные ноги ещё были скрыты «чехлами» из псевдокожи, а вот руки Сатана уже вскрыл, демонстрируя мастеру и его посетительнице вживлённые киберпротезы. С эстетической точки зрения картина выглядела отвратительно: мускулистый торс мужчины и металлические конечности, но в этой лаборатории к подобным сочетаниям привыкли.

— Позвоночник тебе усилили?

— А как же.

— Его тоже будем смотреть?

— Нет, с позвоночником всё ОК. — Фредди приподнял левую руку. — Здесь я иногда слышу скрип, возможно, смазочный гель закончился. И надо поменять радиотаблы во всех микрогерах.

— Сделаю.

Сивый взялся за работу, а сидящая «на диагностике» женщина — три кабеля в компьютер и два часа скуки, — поинтересовалась:

— Комби?

Новый посетитель ей понравился: плечистый, спокойный, а главное — симпатичный. Короткие светлые волосы, твёрдое, словно вырубленное, абсолютно мужское лицо, узкие губы и удивительные глаза — большие, красивые, которые прекрасно подошли бы героине подиума или мультфильма, но уж никак не воину Зандра. Впрочем, они его не портили, скорее наоборот.

Что же касается искусственных конечностей, то они Двузубую не смущали: сама на шестьдесят процентов ненатуральна. Но это обстоятельство не мешало ей развлекаться.

— Нет, — мотнул головой Сатана. — Не комби.

— Ко мне обычно ходят комби, — пробормотал Сивый, объясняя вопрос посетительницы. — Киборги чинятся у Хромого Кеши.

— Комби и киборги — это люди с имплантами, — уточнил Фредди. — Я же вообще не человек.

— А кто? — осведомилась женщина.

— Робот.

Подобные заявления не были редкостью: даже в благословенную довоенную эпоху некоторые переборщившие с имплантами комби начинали осознавать себя машинами, а уж после Времени Света число спятивших возросло существенно. Однако светловолосый не походил на сумасшедшего, и потому его заявление вызвало не смех, а вежливое уточнение:

— Неужели?