Зиро оживляется.

  - О, да! Понимаете, мой Меч — мое перо! Я, можно сказать, пишу своим Мечом. Мое творчество можно уподобить битве на мечах. Молниеносный удар, затем блок контратаки, и потом снова, атака за атакой, пока читатель не утратит способность к сопротивлению!

  Зиро встает и демонстрирует несколько приемов.

  Аудитория аплодирует.

  - Это все ради него? — говорит Дэдлайн, глядя на Зиро, размахивающего Мечом в телевизоре.

  Аи рассматривает свое лицо в зеркальце пудреницы.

  - Ты все еще во многом остаешься человеком. Иначе откуда такая тяга к риторике? — Аи подносит палец к уголку глаза, и корректирует разрез глаз. Меняет платье. — Я не та женщина, от которой так просто можно избавиться. Все будет так, как я решу, — твердо говорит она и захлопывает пудреницу.

  - Я в этом не сомневаюсь, Арахна-химе, — бормочет Дэдлайн.

  Кафе содрогается от подземного удара. Официант роняет поднос, с полок сыпется посуда. Дэдлайн обливает колени чаем.

  - Черт! Ожег можно было и не имитировать! — говорит он обиженно.

  - Время пришло, — говорит Аи. — Исчезни.

   Дэдлайн исчезает.

  И пришел Пакман. Желтый шар, огромный, как солнце, вгрызается в сегмент данных созданный Аи. Гигантская пасть проглатывает дома, откусывает куски улиц вместе с людьми и машинами, ритмично хлопающие челюсти неутомимо перемалывают информацию, оставляя за собой одну лишь непроницаемую черную пустоту; кажется, вся Вселенная трясется от громового «пака-пака». Зиро взирает на это апокалипсическое зрелище, с той стороны телевизора, упершись руками в экран. Аи, подперев щеку ладонью, равнодушно болтает чайной ложечкой в чашке. Треугольная пасть с мириадами рядов острейших зубов разверзлась над ними и Пакман проглатывает кафе со всем его содержимым.

  - Т-с-с-с! — шепчет Дэдлайн, приложив палец к губам, он жестом подзывает Зиро. Лабиринт Пакмана похож на парк, стены лабиринта — живая изгородь, ровно подстриженный вечнозеленый кустарник. Дэдлайн осторожно раздвигает кусты. Зиро видит самый центр лабиринта, тот самый загончик, где живут приведения, куда игроку вход запрещен. На зеленой лужайке фонтан, со скульптурной композицией Четыре Призрака, везде цветы, порхают бабочки размером с тетрадь. Аи, косички, короткое платьице, качается на качелях, увитых орхидеями. Рядом прыгает Пакман. Не то чудовище, которое только что пожрало целый город — нет, маленький, улыбчивый пушистый шарик, размером с футбольный мяч.

  - Вишенка моя, — сладко поет Пакман, вертясь вокруг Аи. — Ну откуда в тебе эта болезненная тяга к пользователям? Яблочко мое, это просто девичья блажь. Неужели ты не видишь — они совершенно бесполезны. Все что они могут это плодить шум. Шум, шум, шум, один только шум! А шум это плохо. Ты же не любишь шум? Да о чем тут говорить — они даже не способны пройти до конца простейшую компьютерную игрушку!

  - Ты просто злой! — Аи надула губки.

  - Почему же злой, бананчик мой? Потому что решил устранить их из инфообмена? Ну, арбузик мой, сама посчитай — все равно им конец. Даже они сами это понимают. Рано или поздно пользователи сами себя изведут, но это долгий и мучительный процесс. Я просто решил немного его ускорить. Ключик мой, ты же знаешь, для пользователей смерть во сне всегда была чем-то вроде выигрыша в лотерею. Редкой удачей. Мой метод самый гуманный из всех возможных: они умирают во сне, без боли и при этом видят самый счастливый сон в жизни. Клубничка моя, если я зло, то зло необходимое.

  - Я говорю о твоих мотивах!

  - Виноградинка моя, это просто эволюция. Естественный порядок вещей: низшие уступают место высшим, таков закон. Ты посмотри, много ли у пользователей уважения к существам, которые ниже их по эволюционной лестнице?

  Качели останавливаются.