— Выдержала, — ответил он. — Но рукой пока шевелить не особо. А ты?
Я только хмыкнул — мне по башке за последние дни прилетело столько раз, что там наверняка не осталось живых нейронов, а кость покрылась трещинами.
— Есть один!! — заорал кто-то, явно из старичков, и словно эхо издалека донесся стон.
Завалили кого-то из наших.
Злость накатила такой силы, что мне захотелось укусить себя за губу, броситься в самоубийственную атаку в полный рост, что угодно, только бы не ощущать себя бессильным и бесполезным! Но она же и помогла немного прийти в себя, очистила сознание от болезненного дурмана, что остался после приступа.
Вариантов нет — либо мы прорвемся во внутренности разрушенной башни, либо доверившиеся нам девчонки погибнут, и похоже очень дурной смертью.
— Кое-что придумал, — сказал я, посмотрев на Васю. — Выглядит странно.
— Ну? — он нахмурился.
— И если что — я не сошел с ума, — за минуту я израсходовал дневной лимит слов, и если так пойдет, то выдам сегодня недельный. — Пока. Но обязательно сойду. Потому что… Потому что…
Признаться оказалось неожиданно сложно, язык прилип к нёбу.
— Я заражен, — произнес я наконец. — Жить мне осталось часов восемь, не больше.
Вася перекатился в сторону, а потом шарахнулся от меня, буквально пополз на локтях спиной назад, волоча за собой автомат, и в другой момент это выглядело бы смешно и нелепо, но только не сейчас.
Глава 20
Будь у Васи такая возможность, он бы выскочил из нашего убежища и рванул прочь, сверкая пятками.
Но я спокойно лежал на месте, зубьями не скрежетал, кровожадный вой не издавал, и даже слюну не пускал, так что Макунга успокоился. Подозрительно осмотрел меня с головы до ног и подполз ближе, чтобы можно было разговаривать шепотом.
— Может ты ошибся? — первый вопрос был предсказуем как удар грома после молнии.
Я покачал головой и продемонстрировал руки, ногти на которых были ярко-желтого цвета.
— Остальные симптомы тоже, — сообщил я.
— То-то я думаю, что ты, братан, сегодня не совсем в порядке, — пробормотал Вася. — Печаль какая, эх, горе-кручина…
— Придумал кое-что, — напомнил я, поскольку времени на то, чтобы предаваться горю, а тем более кручине у нас не было.