— Я бы сказал — не «если», а «когда», — заметил Михаил. — Но зачем?

— Попробуем пообщаться с ним.

— Думаешь, ради этого стоит рисковать жизнью? — возразила Марина.

Но такой случай представился уже на следующий день. Кузнец умудрился пробить колесо и нам пришлось остановиться для замены. Пока Дима менял покрышку, на наших глазах произошла короткая стычка между тремя ярко-красными чертями, которых мы уже видели, и десятком других, с более темной кожей. Красные отчаянно защищались и уложили половину нападавших, но сами пали под градом стрел.

Я не позволил коричневым насладиться победой, дав очередь из автомата, срезав троих. Двое оставшихся предпочли свалить подобру-поздорову. Тогда я вышел из-за деревьев, которые нас скрывали. Один красный черт попытался подняться, но тут же упал.

— Марина, ты должна его спасти! — приказал я.

— Сделаю, что могу, — сказала девушка, осмотрев аборигена. — Но обещать что-то…

Чертенок лежал неподвижно с закрытыми глазами. Только по тому, как ритмично поднималась и опадала его грудь, можно было заключить, что он жив. Марина начала извлекать стрелы.

— Самое поганое, что обсидиановые наконечники крошатся, — покачала она головой. — Я не могу ручаться, что извлеку все осколки.

На протяжении всей операции черт ни разу не шевельнулся. Лишь короткая дрожь временами пробегала по его телу. Доктор наложила повязки, на которых сразу проступили кровавые пятна. Потом мы перенесли спасенного к бронетранспортеру. Он был не очень тяжел — килограммов пятьдесят — не больше. Но и воняло от него… Все это время черт не открывал глаза. Лишь когда мы окатили его ведром воды, дабы сбить благоухание немытого, потного тела, пленник попытался вскочить на ноги. Он что-то говорил. Это был поток странных, щелкающих звуков, но необычайно ритмичных. Два слова повторялись чаще всех — «Тилис» и «скаг». Мы удерживали его втроем — так он был силен. Кузнец, со свойственной ему добротой, предложил оглушить буяна прикладом автомата, но Марина ему запретила. Не для того она спасала пленника, чтобы его прикладом молотили.

Наконец, черт угомонился и мы его опустили. Впрочем, Белкин продолжал держать волшебный приклад наготове. Я налил себе кружку воды, чтобы смочить пересохшую во время борьбы глотку. Раненый снова заговорил, протягивая руку.

— Он просит пить! — догадался Миша.

Тогда я решился на опыт. Наполнив кружку, я произнес:

— Вода!

Пленник протянул руку, но я отстранил его. И повторил:

— Вода.

Черт, наконец, понял, что от него требуется, и сказал:

— Во-да.

Теперь я позволил взять кружку. Представитель внеземной цивилизации недоверчиво осмотрел ее, но, убедившись в безвредности сосуда, осушил его.

— Кружка, — произнес я, показывая пустую посудину.