— А фиолетовая категория есть? — поинтересовался Сареф.
— Есть, у единственных зданий на всём континенте, — с благоговением сказала Мимси, — Храмы. В Храмах запрещено любое, абсолютно любое насилие. Даже насмешки и издевательства Системой строго караются. Лично видела, как две сплетницы пришли в Храм, обмениваясь новостями, и едва они сделали несколько шагов, как у них, представь себе, пропал рот. Я тогда чуть в обморок не упала.
— И что с ними потом случилось? — поинтересовался мальчик, с любопытством глядя во все стороны торговой улицы, на которую они вышли.
— Через сутки обратно вернулся. Но страху они, конечно, натерпелись, — рассеяно сказала Мимси, подводя Сарефа к прилавку, где призывно блестели, как он догадывался, сладости, — ах, да, и ещё беременные, разумеются, распространяют вокруг себя небольшую фиолетовую ауру. Так, вот, держи, — кивнув рыжеволосой торговке и протянув ей несколько монет, она получила бумажный кулёк и достала из него первое лакомство, — это семечки в меду. Обещаю, тебе понравится.
Нянюшка была права. Едва Сареф откусил первый кусочек, как у него в голове, ни много, ни мало, взорвался целый фейерверк. Ничего вкуснее он в жизни не пробовал! Поспешно проглотив лакомство, Сареф хотел было попросить добавки, но внезапно задумался и спросил:
— Тётушка Мимси, а мне ваша сестра Мирта рассказывала, как ваша матушка… ну, в общем, когда орки захватили вашу деревню, а потом вашу матушку провожали… Ведь поселения — это жёлтая категория, правильно? Почему же тогда на неё можно нападать?
— Ну, во-первых, нападение представителя другой расы немного смягчает все правила, — ответила Мимси, явно не обрадованная тем, что мальчику так много известно, — ну и, во-вторых, в Боржке, ну, в том городе, где тогда убитые возродились, появились контракты на орков-убийц. А что толку? У кого хватит глупости лезть в земли Каганата за ними? Так, небось, до сих пор и висят.
— Так а почему тогда так вообще оно происходит? — возмутился Сареф, — вот взяли бы все двадцать шесть кланов, да как объединились бы, да как наступили бы в пустыню, к этим злобным оркам, да как разбили бы их!..
В этот момент Мимси захохотала. Да так громко, как Сареф ещё не слышал. Даже прохожие, до того особо не обращавшие на них внимание, начали оборачиваться. Но уже через несколько секунд нянька прекратила смех и с нежностью посмотрела на мальчика.
— Объединить все Двадцать Шесть… Ох, мальчик мой, нет такой силы, которая смогла бы провернуть подобное. Кланам интересно только на Годастах орать про свои права и на Состязаниях пыжиться и кичиться своими совершенными бойцами.
— А что такое Годаста? — просил Сареф, получивший новую сладость из пакета, булочку с шоколадным кремом внутри.
— Ежегодное собрание глав кланов, — ответила нянюшка, — там они решают, если просто, денежные вопросы. И денежный вопрос — один из тех, из-за которых клану Мэндрейк никто не хочет помогать.
— Как это? — растерялся Сареф.
— Да что ж ты такой любопытный, воробушек мой, — вздохнула Мимси, — ну, так этого не объяснить. Если совсем просто — клан Мэндрейк единственный, кто имеет прямой выход и к Вёсельному морю, и к Чёрному океану. И это очень выгодно, так как их торговцы могут не платить деньги за то, что пересекают границы других кланов. Тем это, понятное дело, не слишком нравится. И все они дружно сошлись во мнении, что для клана Мэндрейк будет очень полезно, если орки Пустынного Каганата будут регулярно трепать их за загривок с южной стороны. Чтобы не зажирались.
Сареф задумался, переваривая услышанное. И едва он снова обратил внимание на то, что происходит вокруг, как перед ним возникло Системное сообщение:
— Ну что, воробушек, — ласково спросила Мимси, когда они подходили к каруселям, при взгляде на которые у Сарефа просто загорелись глаза, — хочешь спросить что-то ещё?
— Да, одну хочу, — сказал Сареф, когда они подошли к очереди за билетами, где дети без конца теребили взрослых за рукава, требуя купить билет быстрее, — а какая категория безопасности у клановых поместий? Зелёная? Или синяя?
— Да мой же ж ты умница, — Мимси погладила мальчика по голове, — какой хороший вопрос. Ну что ж, раз ты его задал, то заслуживаешь и ответ. Никакая.
— Как это — никакая? — растерялся мальчик.