Чем ввел в смущение и без того постоянно вспыхивающую Сашу, саму от себя не ожидавшую столь явного проявления эмоций. Она то плакала, то смеялась, то невыразимая грусть от неминуемого расставания с близкими наваливалась на нее и заставляла с ностальгией вспоминать прекрасную и лучшую из планет — Землю.
Сегодня утром в тюрьме Тайного ведомства вновь появился посыльный. Гаррон, после коронации отца занявший место главы шпионов, переоборудовал камеру в кабинет переговоров, куда поддельный амулет Ханнора выбрасывал оборотней, жаждущих встречи с верхушкой Агрида. Теперь здесь не прижималась к стене грубая скамья, и не торчали из каменной кладки кольца с цепями. Всю тюремную атрибутику убрали, не желая обидеть «гостей», с которыми только начали налаживать отношения. Ковры, огромные подушки прямо на полу — как дань традициям Хаюрбата, в одной части, и стол переговоров — в другой. Мало ли, вдруг сам Хаюрб изволит напрямую побеседовать с новым королем Агрида? Правда, решетки никуда не делись. Их просто вмуровали в стены. На всякий случай.
Так вот именно утрешний визитер и принес то письмо, что сейчас заставляло грустить Сашу.
«Шаша! Я бы мог подарить тебе Всемирье — только захоти этого. Я бы мог разогнать гарем и сделать тебя единственной женой — только захоти этого. Я любил бы тебя вечно — только захоти этого. Но как бы ты ни захотела, я никогда не сниму с тебя печать птенца Хаюрба. Это гарантия того, что ты никогда не покинешь этот мир. И уж точно никогда не забудешь, что на свете существует песчаный король, который сделал тебя счастливой. Разве не так? Не будь у тебя печати Хаюрба, разве ты не сбежала бы на Землю, так и не узнав, кто ты такая? Не будь у тебя на бедре символа птицы Кермет, разве ты встретила бы Гаррона-пса?
Помни, в тебе часть моей крови, а потому я никогда не дам тебя в обиду. Лучше я сам тебя убью.
Гаррону-собаке привет от Великого волка».
— Я когда-нибудь вызову этого волчару на бой! — взвился Рон, но тут же, увидев, как дрожат губы Саши, понявшей, что свобода остается недосягаемой, прижал жену к себе. — Мы найдем способ избавиться от метки Хаюрба. Обещаю. Но, знаешь, король песков в чем-то прав. Мы счастливы благодаря ему. Не наложи он на тебя печать, ты бы умчалась на Землю с Даней или еще с кем-нибудь из своих парней, и никогда не спасла бы подыхающего в песках пса.
Он целовал ее нежно, снимал слезы губами, вдыхал запах ее кожи, гладил округлившийся живот.
— Помнишь, как мы мечтали о всяких глупостях?
— О каких из череды наших глупостей ты говоришь?
— О том, что за свадебным столом я залезу тебе под платье. И я ведь залезу.
— Милый, боюсь, ты запутаешься в пене кружев и сотне юбок, но так и не доберешься до сокровенного.
— Спорим, доберусь? У меня для этого будет уйма времени.
— Если за дело взялась Юлька, то у нас не окажется и минуты свободной. Мы постоянно будем на виду.
— И все-таки спорим?
— На что?
— На желание.
Эмоциональная речь Валааха еще была в самом разгаре, когда за спинами молодоженов появилась Афарика. В это раз воительница не блестела доспехами, а была одета сообразно тем храмовым росписям, что изображали ее нежной скромницей — в чем-то вроде накрученной на тело простыни.
Богиня, обменявшись с Гарроном взглядами, подняла ладонь… и мир остановился.
Валаах застыл с открытым ртом, Цвейта так и не отпила из кубка вина, Изегер не выпустил из рук вырывающуюся Джулию, спешащую к музыкантам, чтобы прервать затянувшееся поздравление бога Бездны громкой музыкой, ректор застрял в раздумьях, в какой же из университетов на Земле отправить отряд юных агридцев, пожелавших впитать технические науки, Дюша в образе ангелочка таращил глаза на дородную даму, в восхищении треплющую его за розовую щечку, Гердих утонул в мечтах, где видел двух внуков — у старшего на шее висел строн Меняющих лики, у младшего — амулет Палача.