Да и выглядел-то он…
По здешним меркам его вполне нормальные сто восемьдесят два сантиметра были ростом если не лилипутским, то минимально приемлемым, чтобы местные великаны не называли его карликом. А с другой стороны, с ростом ничего не поделаешь — вот такой он, древний шумер… не уродившийся толком… болел, может, в детстве… Краснеть и задыхаться от высокого давления отучился еще дома, в барокамере…
(это у него получалось)…
говорит по-древнешумерски сносно — вполне достаточно, чтобы справиться: «Как пройти?» или «Сколько стоит?», одет тоже вроде как подобает, по крайней мере ничего такого необычного на нем не надето, все как у всех… Так может, и не слишком-то безрассудно он себя ведет?
Просто засиделся в пещере, надоело бездействовать…
А вот и первый неисправный датчик. Маленькая, едва заметная камера на дереве перестала передавать изображение еще вчера. Работать — работала, но ничего не показывала. Теперь Смотритель понял — почему. Какая-то не в меру меткая птица прицельно выстрелила своим пометом аккурат по прибору. Смотритель не без брезгливости вытер белое склизкое вещество с крошечного объектива и отрегулировал камеру заново. Она была очень важна, ее око следило за достаточно интересным для Смотрителя объектом: охранной заставой — одной из нескольких десятков стоящих вокруг города башенок с балкончиками и зоркими стражами на них. Эти башенки не давали Смотрителю покоя — мимо них не пробраться в город незамеченным, все построено так, что каждый прохожий, где бы он ни шел, попадает в поле зрения сразу двух застав. Причем у стражей имеется что-то вроде биноклей — об этом говорят блеск линз и характерные движения человека, время от времени прикладывающего что-то к лицу.
Сев под деревом, пока еще невидный с башенки, Смотритель стал размышлять: вот впервые решил попасть в город, и сразу препятствие — контрольно-пропускной пункт. То, что жители, проходящие по дорогам в город и из него, что-то предъявляют на заставах, несомненно, Смотритель это сам видел. Но что? Ответа нет… А вне дорог никто не ходит — сильно законопослушные все тут. Подтверждением тому также является и то, что все время, пока Смотритель живет здесь и изредка выползает на прогулку по горам и лесочкам, он не встретил ни одного человека, все перемещаются только по дорогам.
Ох неспроста все это! Неспроста такая охрана, неспроста режим…
Пока он праздно размышлял, к ближней башенке со стороны города подъехал один из знакомых по отчету спутника самодвижущихся экипажей — громадная деревянная платформа на колесах, с чадящей трубой, торчащей из ящика на корме…
(видимо, там располагается двигатель)…
и неким подобием кабины спереди. В кабине сидел человек и энергично манипулировал рычагами: судя по количеству оных и по сосредоточенному лицу водителя, управлять такой повозкой — занятие не для ленивых. Дымливый тарантас с пыхтением остановился возле башенки, водитель вышел, и навстречу ему спустился охранник. Они быстро обменялись какими-то белыми карточками, Смотрителю видно было плохо, а оптику он выхватить не успел. Водитель заскочил в кабину, тарантас пыхнул черным дымом и двинулся по дороге прочь от города.
Так, значит, карточки…
Пропуска, ксивы, аусвайсы…
Зачем бы это? Город не похож на находящийся на осадном положении — нет заборов, стен, оружия.
Дисциплина?
Может быть…
Если так — то дисциплина удивительная: Смотритель наблюдает за этим районом долго и пристально и не видел никого, кто бы старался скрыться от соглядатаев на башнях. Все честно ходят, где положено, предъявляют, что надо, на заставах ни разу не возникало конфликтов по поводу того, что кто-то идет без пропуска…
Или это плата? Плата за вход и выход?
Все. К черту пустые гипотезы! Белые карточки — чем бы они ни были! — не единственная и, наверное, далеко не самая интересная загадка города, названия которого Смотритель, к слову, вообще не знает. Его работа — разгадать все загадки. Если он этого не сделает, значит, он профнепригоден, и ему не место не то что в
Об этом нет не только устойчивых — вообще никаких. — Нельзя же всерьез ориентироваться на сюжет из Книги Бытия о Ное и его сыновьях! Он краток и темен, подробностей — кот наплакал, и даже внутри него есть противоречия. Например, в стихе девятнадцатом главы шестой сказано: «Введи также в ковчег из всех животных, и от всякой плоти по паре, чтоб они остались с тобою в живых; мужеского пола и женского пусть они будут…» А уже в стихе втором главы седьмой говорится иное: «И всякого скота чистого возьми по семи, мужеского пола и женского, а из скота нечистого по два, мужеского пола и женского».