В гостиницу я вернулся только около половины второго ночи. В холле сидел в кресле Неделин и дремал, вытянув ноги. При моём появлении он поднялся и спросил:

— Что случилось?

— Спасал лицо королевской крови, — ответил я.

— А если серьезно?

— Серьезней некуда. Я тогда, от машины, бросился на истошный женский крик о помощи. Оказалось, что на двух девушек напали трое придурков и я их обеих спас. Одна из них оказалась леди Диана Спенсер. Слышали о такой?

— Да, читал об этом. Три года назад она получила титул «леди», как дочь пэра.

— Вот её я и спас. Потом проторчал в полицейском участке на опознании нападавших, потом проводил леди Ди до дома в целях её же безопасности. Как там Светлана?

— Очень волновалась за тебя, потом, видимо, легла спать. Была драка?

— Да, один с ножом поцарапал мне ногу, когда я пробил ему йоко гери в голову. Ладно, я пойду спать, а то день был какой-то слишком суматошный.

Поднявшись в номер, я тихонько вошёл, а потом аккуратно, на цыпочках, заглянул в открытую дверь спальни. Солнышко спала, но видимо что-то почувствовала сквозь сон и открыла глаза.

— Живой? — спросила она и вскочила с кровати. — Я чуть с ума не сошла от волнения. Что случилось? Куда ты убежал?

И я по третьему разу рассказал Солнышку всё, не упомянув о том, что было после того, как я проводил леди Ди домой. Солнышко очень эмоционально восприняла мой рассказ. Она то обнимала и целовала меня, то ругала, когда я рассказал, что мне ножом один из бандитов порезал ногу. Потом заставила меня снять штаны и показать порез. Увидев, что он совсем небольшой и почти заживший, успокоилась и стала жалеть меня. Вот они такие все, эти женщины. Меньше чем за минуту я был сначала обласкан, потом обруган и затем обмочен слезами жалости и умиления. Буря эмоций, одним словом, но, в высшей степени, приятная. За меня волновались и переживали, а я как тот неблагодарный мартовский кот, шлялся неизвестно где. Ну, мне то очень даже известно, а Солнышку нет, да и не надо ей это знать.

— Солнышко, — сказал я, зевая во весь рот. — Я жутко хочу спать. Сейчас я иду в душ, а потом просто упаду в кровать и отключусь. И не вздумайте меня никто будить до девяти.

Солнышко, наконец, поняла, что я очень устал и не стала больше меня доставать своими эмоциями и переживаниями. Когда я вышел из душа, Солнышко смирно лежала в кровати и ждала меня. Вот так я и провожу вечера в Англии, прыгая из одной постели в другую.

— А теперь всем спать, — сказал я и упал рядом с Солнышком. — Особенно очень красивым и очень испереживавшимся девушкам.

Солнышко улыбнулась, поцеловала меня и пожелала спокойной ночи.

— Спокойной ночи, любимая, — сказал я и подумал, что я теперь очень счастливый человек, потому что у меня есть две любимых девушки. Как сказал кот Матроскин из Простоквашино: «Я и так счастливым был, а теперь в два раза счастливее, потому что у меня две коровы». Так, улыбаясь каждый своим приятным мыслям, мы и уснули, обнявшись.

Утром в девять меня разбудила Солнышко, сказав, что она очень соскучилась и принялась доказывать, как она соскучилась, нашим излюбленным способом. Так как в разновидностях этих способов мы были пока ограничены из-за состояния её здоровья, то этот процесс у нас не затянулся надолго. В конце кувыркания на огромной кровати я понял, что тоже очень соскучился по Солнышку.

Срочно в душ и завтракать. Воспоминания о сэндвичах, сделанных леди Ди, пробудили у меня зверский аппетит. В ресторане нас уже ждал за столом Серёга, но я прервал готовящийся сорваться с его языка вопрос и только коротко сказал:

— Все вопросы потом, просто умираю от голода. Солнышко, просвети Серёгу.