— Я готов ждать вашего решения, ваше превосходительство, но умоляю вас время дорого. Каждый день промедления делает наших соперников сильнее. Кроме того, ваши друзья всегда готовы помочь вам лично, значительно улучшив ваше благосостояние, прошу учесть и это. Разрешите откланяться.

Гость распрощался и ушел, а губернатор Эспаньолы поднялся с кресла, подошел к балюстраде и некоторое время, стоял, задумчиво разглядывая, что-то интересное в густой зелени сада. Наконец он обернулся к священнослужителю.

— Ну и что вы обо всем этом думаете святой отец? Нет, но каков наглец. Этот торгаш уверен, что может купить нас и использовать в своих грязных играх.

— Ах, оставьте ваше превосходительство — на аскетичном лице доминиканца скользнуло бледное подобие улыбки — этот неотесанный мужлан возомнил себя великим мастером интриги, пусть он и дальше пребывает в своем благостном заблуждении. Пока наши цели совпадают, почему бы нам не воспользоваться его деньгами и возможностями? В конце концов, всевышнему нет дела до того, на какие средства мы будем творить деяния во славу его.

— Хорошо, святой отец. Что вы решили?

— Когда ваш торговец снова отправляется на Север?

— На следующий год.

— Что же, значит, у меня есть время на сборы — священник удовлетворенно кивнул и неожиданно легко поднялся на ноги, осенил собеседника крестом — благословляю, сын мой.

Губернатор с поклоном принял благословение, проводил взглядом уходящего священника сел в кресло и задумался, маленькими глоточками потягивая прохладное, чуть кисловатое вино.

Оставим его на некоторое время в этом состоянии и мысленно перенесемся с благословенного зеленого, благоухающего экзотическими цветами острова на поросший густыми — девственными лесами, материк, туда, где в это время происходили не менее интересные события.

Здесь на берегу реки Тенесси среди возделанных полей маиса, подсолнечника и табака расположилось обычное на первый взгляд индейское поселение.

Впрочем, было одно обстоятельство, которое могло бы привлечь внимание любого путешественника, случайно оказавшегося в здешних, забытых Богом краях. Чуть поодаль от привычных для любого туземца вигвамов, на самом видном месте, возвышался терем, в два поверха построенный в самом, что ни на есть русском стиле, с высоким крыльцом, резными наличниками и ставнями, двускатной, крытой дранкой крышей. Рубленные "в лапу" стены еще не успели потемнеть от времени, дождей и ветров, а потому строение буквально светилось свежестью и нарядностью, и вместе с тем прочной солидностью выделяясь среди крытых корьем неказистых индейских хижин, словно ограненный алмаз среди разбросанных рядом серых булыжников.

То, что происходило на просторном, огороженном от посторонних глаз частоколом подворье тоже на первый взгляд казалось делом обычным. У вкопанного рядом с крыльцом тотемного столба горел костер, вокруг которого собрались старейшины и военные вожди племени маскогов. Председательствовал в этом почтенном собрании уже знакомый нашему читателю вождь — Сидящее Облако. Тот самый, который чаяниями Егора Ляшкова должен был объединить под своей властью всех родственные племена. Окруженный толпой родичей он важно восседал на мохнатой медвежьей шкуре и с каменно — невозмутимым лицом выслушивал гневную речь коренастого, крепкого еще воина с морщинистым, изуродованным длинным шрамом лицом и седыми прядями в длинной, черной как смоль шевелюре, украшенной орлиными перьями.

— Сидящее Облако решил стать великим вождем всех маскогов, он хочет указывать нам всем как мы должны жить, где охотиться, с кем воевать, как делить выращенный урожай. Чтобы все самые лучшие воины со всех родов жили рядом с его вигвамом и делали то, что он им прикажет, ходили в поход только под его началом. Но разве это по обычаям наших предков? Разве не старейшины всех родов на общем совете должны думать о таких вещах?

— Дикий Гусь говорит правду. Почему здесь эти чужаки? Почему мы должны слушать их совета? Наши предки не прятали огонь очага в каменных норах, как в вигваме который построили для тебя белые — поддержал обличителя его сосед, высоких, худой старик, он вскочил и обвел горящим взглядом сидящих вокруг вождей и старейшин — духи огня могут разгневаться и тогда беда придет не только в жилище Сидящего Облака и его родичей, плохо будет всему народу маскогов. Почему ты хочешь накликать на наш народ беды и несчастья? Так велели тебе чужаки?

— Сидящее Облако слишком много слушает сладкие речи чужаков — предыдущий оратор вновь перехватил инициативу. Он ткнул пальцем в сторону пристроившегося на крыльце терема и с напускным безразличием наблюдающего за всем происходящим Корнева — люди белого вождя построили ему вот этот большой вигвам. Они подарили ему много вещей и оружия. Почему? Может быть за то, что он продал им своих сыновей? Где твои сыновья Сидящее Облако? Где дети твоих родичей? Ты отправил их Белому Вождю. Ты хочешь, чтобы мы все сделали тоже, самое. Зачем?

Это был, пожалуй, удар ниже пояса. Среди слушающих перепалку индейцев прокатился недоверчиво — недовольный ропот, обстановка на совете накалялась с каждой минутой.

Переводчик делавар русским языком владел через пень-колоду, поэтому дословно из выступления местной "оппозиции" Корнев понял совсем немного, но общий смысл "наезда" уловил правильно.

Род Дикого Гуся по численности и богатству ничем не уступал роду Сидящего Облака, а Мудрый Ворон недаром считался влиятельнейшим шаманов, слово которого имело огромный вес в совете. Из всего сегодняшнего состава совета старейшин, только эти двое сумели выдержать серьезнейшую предварительную обработку, на них не действовали ни щедрые обещания и посулы самого претендента на престол, ни богатые подарки его новоросских покровителей, Короче, мощное сопротивление именно с этой стороны прогнозировалось, но никто не ожидал, что эти ревнители старины так быстро смогут посеять сомнения в казалось бы, монолитных рядах сторонников прогресса.

Как бы то ни было, последнее слово оставалось за Сидящим Облаком. Речь была заготовлена заранее, и аргументы оппонентов тоже были просчитаны кроме последнего, теперь, похоже, вождю придется импровизировать.