— Вы верно говорите. Но приказ офицера — закон. Никто не имеет права ослушаться. Вы сами служите и должны понимать, что это такое.

— Понимаю вас прекрасно. Но всё равно призываю думать своей головой, а не слепо верить в чью-то пустопорожнюю болтовню. Никто не давал права никакому капитану или майору трактовать священные тексты, как ему вздумается. Как бы убедительно ни звучали их речи. Кто они, если позволяют себе искажать священное послание?

— Вы абсолютно правы. Разъяснения должен проводить только капеллан.

Хоть лейтенант Желтухин и соглашался со мной, не было никаких гарантий, что он перестал считать меня посланником сил зла. Мои доводы, казалось, звучат убедительно, но если человек вбил себе что-то в голову, любые увещевания бессильны.

Водители ждали нас на берегу возле машин. Мы залезли в один из «Шквалов», и оба катера на воздушной подушке помчались в обратном направлении.

Всю дорогу я продумывал варианты дальнейшего развития событий.

Что бы ни сказали эти четверо, расследования было не избежать. Гибель семи гвардейских офицеров — это не то, на что закроет глаза командование. Приедет военная полиция, начнёт разбираться. Трупов тенебрисов они не найдут, что подставит под сомнение мою версию. Можно, конечно, сказать, что тела монстров я уничтожил, но это будет выглядеть неправдоподобно. Возникнет вопрос: а зачем я это сделал?

Но расследование вряд ли стоило ожидать. Сейчас здесь главный Неклюдов. В отсутствие великого князя Дмитрия Павловича командует гвардией именно он. И что это значит? А то, что ему вряд ли понадобится разрешение каких-либо инстанция, чтобы меня арестовать, судить и приговорить к смерти. В интересах Неклюдова провернуть всё как можно быстрее. И без разницы, что скажут выжившие.

Значит, следовало готовиться к аресту сразу по прибытии. На меня наденут кандалы, после чего попытаются убить. Возможно, без всякого суда. А потому скажут, что я сопротивлялся. Если слухи не врут, то император вместе со своим братом приедут через четыре дня. Неклюдов постарается покончить со мной до того, как явится его начальство.

Но была одна проблема для моих палачей: они не знали, что на меня не действует стандартная блокировка. Они могут надеть на мои запястья кандалы, но цепи рассыпятся в прах, стоит мне этого только захотеть.

Однако терзал меня и другой вопрос: а есть ли в гвардии люди, на кого можно положиться? Стоит ли доверять Дмитрию Павловичу или полковнику Марии Романовой? Они тоже считают меня порождением зла? Или нет? Чью сторону они примут? Вступится ли за меня император?

Помнится, Романова сама говорила, что кое-кто в лагере считает меня князем тьмы. Я так и не понял тогда, зачем она дала мне эту информацию. Предостерегала? Хотела увидеть реакцию? И как она поступит сейчас? Вдруг они все заодно?

Если это так, если здесь все против меня, тогда придётся бежать. Удрать из-под стражи труда не составит, а дальше видно будет. Возможно, переберусь в Цинскую империю или ещё куда-нибудь за границу. Со своими способностями я не пропаду. Обидно только, что дядино наследство и всё своё состояние придётся бросить. Его мне точно не отдадут. Хреново, конечно, но жизнь дороже.

В общем, я ехал в неизвестность. Исход мог быть самый разный. Одно я знал наверняка — вряд ли кто-то сможет меня убить. Слишком мало в империи тех, кто способен на это.

Ещё и с сестрой были проблемы. Света вместе с Лерой до сих пор томились в плену у Михаила Озёрова. Сейчас я ничего не мог с этим поделать. Приходилось ждать отпуска, переживая за девушек каждый день. Что с ними станет после того, как я сбегу? Скорее всего, ничего особенного. Леру Михаил, вероятно, отпустит домой. Зачем она ему? А Света останется жить дома и по приказу отца выйдет за кого-нибудь замуж. Не самая ужасная участь…

Одно радовало: Катя выжила. Получив письмо от Михаила, я в тот же день позвонил Гаврилову из штаба (к нам уже провели телефонную линию), чтобы узнать о случившемся. Вот только управляющий, как оказалось, ничего не знал. И я два дня места себе не находил, пока не позвонил снова и не выяснил, что с Катей всё в порядке… почти.

Когда в квартиру, где жили девушки, вломились люди Михаила Озёрова, Катя попыталась защитить своих подопечных и получила энергетическим ножом в живот. Её добивать не стали, она выжила. Спасла небольшая способность к регенерации, не давшая Кате склеить ласты. Когда охрана Михаила ушла, девушка вызвала скорую. Сейчас Катя находилась в одной из элитных лечебниц Омска, куда её перевели по моему приказу.

И всё равно я беспокоился. Врачи уверяли, что её жизни ничего не угрожает, но раны были очень серьёзные, и она до сих пор лежала подключённая к аппаратам. Я боялся, что Кате станет хуже и она не выкарабкается. Это могло произойти в любой момент.

И вот пока катера на воздушных подушках мчались по топи, все эти мысли неугомонным роем кружили в моей голове. А когда мы приехали, я сразу же побежал к капитану Воронцову. Между прочим, он так и не отправил никого следом за нашим отрядом. И это могло говорить о разном, в том числе, о том, что он заодно с заговорщиками. Ну или просто не успел.

Я ворвался в комнату Воронцова. Тот храпел в своей кровати.